Образование Великорусского государства.Очерки по истории - стр. 4

Пока отмечу лишь те историографические построения, которые были вызваны в нашей научной литературе потребностью наполнить «схему» реальным историческим содержанием, а посвящены были истолкованию периода, «промежуточного» между временами Киевской державы Владимира Мономаха и Мономашича Мстислава – и Московским государством Ивана III.

Историография XVIII в., завершенная трудом Карамзина, удовлетворялась в этом отношении осуждением практических последствий дробления власти, следуя и тут, как указано П. Н. Милюковым, рассуждениям грамот Ивана III о вреде многовластия.

Первая наукообразная гипотеза, которая пыталась выяснить органическую связь северно-русской истории с киевским прошлым, предложена М. П. Погодиным. Эта гипотеза отличалась большим формальным достоинством: она строила свое объяснение соотношения двух исторических моментов на глубокой основе этнографического единства переживавшей эти моменты среды – народной массы. Эта знаменитая «погодинская гипотеза» родилась под потрясающим впечатлением от наблюдения лингвистов, что в языке письменных памятников Киевской Руси «не было ничего малороссийского нынешнего». Присоединив к этому наблюдению соображения о том, что былины киевского цикла «поются у нас везде – в Архангельске и Владимире, Костроме и Сибири», но не в Малороссии, Погодин пришел к выводу, что в Киеве издревле жило «великороссийское племя», по крайней мере, что «великороссианами» были поляне – население «Киева с окрестностями», а затем эти «великороссияне» – «с Юрьем Долгоруким, Андреем Боголюбским, переселились на север, в землю Суздальскую»: сюда «ушло» и здесь «размножилось собственно великороссийское племя»[5].

Погодинская гипотеза, раз принятая, была чревата глубокими последствиями для всего хода исторических изучений. Она давала возможность широко пользоваться данными, которые извлечены из наблюдений над исторической жизнью русского северо-востока в позднейший времена, в XV и XVI вв., для объяснения явлений древнерусской, киевской жизни. Такова, например, «попытка Погодина уяснить родовые княжеские счеты счетами местническими»[6], которая получила столь крупное значение в построениях С. М. Соловьева, И. Е. Забелина, В. О. Ключевского.

Погодинскому домыслу о массовом переселенческом движении населения с киевского юга на северо-восток, как основной причине усиления Ростовско-Суздальской земли при Юрии Долгоруком и Андрее Боголюбском, чрезвычайно посчастливилось в нашей историографии. Домысел этот остался в ней прочной предпосылкой в изложении северно-русской истории, давая внешне удобный переход от «киевского» периода к «владимирскому».