Обнимая ветер - стр. 22
Полюбоваться повозкой капитана, а заодно поглазеть на того самого Хиггинса, которого боится сам морской дьявол, и который в своё время отправил на тот свет целую шайку отпетых пиратов, сбежался чуть ли не весь город. И хотя поместье самого Хиггинса находилось от Бланеса неподалёку, из Белой бухты адмирал выбирался крайне редко и гостем в городе был нечастым. Если и ездил куда, то теми местами были или порт, или лавки картографов.
Лошади стучали копытами по городской мостовой чинно и важно, давая возможность всем зевакам рассмотреть себя, а заодно и редкостной красоты экипаж. Обитый тяжёлым темно-зелёным пан-бархатом, он был украшен вензелями и инициалами капитана. Редкая женщина в городе не мечтала прокатиться рядом со щёголем Акерсом, но последний уже давно слыл заядлым и упёртым холостяком, и все старания дам – как юных, так и не очень – были обречены на провал.
Любопытных собралось столько, что кучеру пришлось ещё сильнее замедлить ход, чтобы ненароком не задавить зазевавшегося прохожего. Этим сразу поспешили воспользоваться мальчишки; двое самых ушлых запрыгнули на запятки экипажа и сидели довольные, болтая ногами и показывая приятелям языки.
После пятого поворота повозка остановилась, мальчишки тут же спрыгнули и сиганули за угол, не успел кучер даже свистнуть. Эррол спустился и помог Хиггинсу выйти.
– Пройдёмся немного, – сказал капитан, подавая Александру трость. – Тут недалеко.
Идти и вправду было близко. Сначала завернули за дом, миновали грязный двор, где хозяйки в большом корыте стирали бельё, потом нырнули на узенькую улочку, на которой с трудом могли разойтись две кошки, и вышли к таверне с аляповатого цвета вывеской и замысловатым названием: «Летающая рыба».
Александра с непривычки повело. Он уже давно не ходил на большие расстояния. По дому порой и вовсе не передвигался, предпочитая дни и ночи напролёт сидеть, закрывшись в кабинете. Но Эррол всегда был начеку. При необходимости поддерживал наставника за руку и не спускал с него внимательного взгляда до тех пор, пока они оба не зашли в таверну и не заняли самый дальний столик, отгороженный от общего зала широкой ширмой из крашеного в ярко-розовый цвет тростника.
– Отобедать мы могли и у меня, – пробормотал Александр, опускаясь на мягкие подушки, раскиданные поверх жёсткой лавки. Тяжело дыша, он расстегнул нижние пуговицы стесняющего движения камзола и осмотрелся.
В полумраке дешёвого заведения витал запах пива и табака. Посетителей было немного, и все друг друга знали. И, что удивительно, все знали Эррола. Стоило тому появиться в дверях, как гул прекратился и все приветственно кивнули. Те, у кого были шляпы на головах, вдобавок и шляпы сняли. Из двери, что вела на кухню, выплыла немолодая, но симпатичная, женщина с ярко крашеными губами и тёмными, густыми, вьющимися волосами. Одета она была по-цыгански пёстро и пиво подавала по-заправски шустро.