О котах и людях: О маках и пижме. Книга 1 - стр. 34

– Как ваше имя? – спросил тяжелый голос из ниоткуда. Скальная толща, стискивающая ее, дрогнула. Имя… имя… имя…

Невыносимая тяжесть давила сверху, снизу, со всех сторон.

Имя… имя… имя… если ему ответить, то он отпустит… может быть, отпустит…

Каменные стены колодца трескались от давления, разламываясь трещинами. Внутрь, в бездну, в пустоту, осыпалось крошево.

Наконец, из трещины выступила светящаяся капля.

– Ке… рид… вен…

Слоги, как капли, как роса, как пот… можно слизнуть с поверхности – но все равно мало, слишком мало…

– Мне следовало бы убить ее сейчас, – сказал тяжелый голос. – В Аннуине у нее есть шанс наполниться.

– Не надо! – это был голос Эльфина, и в нем было столько отчаяния, что она изо всех сил рванулась к нему навстречу.

Мир обрел очертания.

Эльфин был распластан по стене и едва дышал – так, будто его прижало невыносимой тяжестью. Черный дану стоял напротив, вытянув в направлении Эльфина руку, указывая двумя пальцами, будто больше ему и не нужно, чтобы выдавить из Эльфина воздух – а смотрел на нее, на Керидвен. Эльфин тоже на нее смотрел, и это было невыносимо.

– Не мучьте его! – крикнула она.

У черного прошла какая-то тень по лицу. Он медленно повернул голову к Эльфину. Эльфин дернулся. Черный так же медленно повернул голову обратно.

– Назовите три пункта, которые вам дороги. За исключением него, – он кивнул на Эльфина.

– Что? – переспросила она.

– Что угодно, что вы любите. – повторил черный дану. – Вещи, люди, явления. Или он вас уже выпил так, что ничего не осталось?

– Я не… – трепыхнулся Эльфин.

Черный резко оглянулся на него.

– Ты прошляпил Жажду, Гатта. Ты пытался это скрыть. Ты пытался мухлевать с Кругом – ладно, но ты пытался мухлевать с Единым! Как ты развлекаешься – твое дело, но нарушать Завет на своей земле я тебе не дам.

– Он не хотел мне вреда! – крикнула Керидвен.

Черный повернулся к ней.

– Не хотел – не причинил бы. Три пункта. Ваш последний шанс.

Керидвен облизала губы. Во рту пересохло. Она зажмурилась, опять оказываясь в том же колодце. Мысль билась о стенки пытаясь выпрыгнуть. Что-нибудь! Кто-нибудь! Пустота посреди нигде. Эльфин – призрачный, туманный, серебряный. Кто-то на земле перед ним. Эльфин его вздергивает – легко, без усилия… кто это?

– Б-блейз! – с облегчением выдохнула она. – Блейз! Брат! У меня был брат! Есть брат, – поправилась она.

На лице у черного отразилось отвращение.

– Дальше.

Эльфин. Мягкий, спокойный голос. «У вас есть какое-то место, которое дорого вам обоим?» – «Да…»

– Дом! У нас был дом! Небольшой, с изгородью… – она вдруг испугалась, что черный дану ей не поверит или решит, что это неважно, и заговорила быстрее. – Там еще камень всегда выпадал, сбоку… и половик у входа, такой… если тряпки нарезать, на такие полосочки, и потом сплести косичку, и потом ее завернуть, и сметать, то половики получаются хорошие, прочные, и ноги на входе вытирать хорошо, и не дует, и хватает их очень надолго, тот, который у входа, мама еще шила… когда жива была…