О чем я думаю - стр. 5

все пахло гниением, и вода протухала в заливе.

Мы ходили на пляж для местных:

казалось, там чище вода и тень кипарисов прячет от жестокого солнца

Ты помогала мне войти в воду

и постоянно курила,

складывая окурки от тонких сигарет в выбоину в бетоне

Курить на жаре было мучительным удовольствием

Сок от надорванного инжира с огорода Миннегель тошнотворно пах.

Он пах, как мокрая тряпка,

но я все равно его ела

Нет, мы были на море не однажды.

После смерти отца мы встретились в сентябре,

шли шторма один за другим,

и вино было горьким, был горьким кагор,

все было горьким, и даже Аю-Даг показался мне траурным,

как и сентябрьский прозрачный свет

Мы были на море дважды.

Ты говорила с прибрежными псами, как если бы они были твои одноклассники или братья.

Ты говорила со всеми, как если бы они были твои братья.

Ты говорила со мной, как с братом

Но я не была тебе братом

Накануне второй годовщины твоей смерти

два грязных пса соревновались за мое скупое внимание,

я им чесала загривки в твоих перчатках, которые забрала как наследство в память о тебе

Над кромкой зимнего шторма

ворона парит рваным пятном,

тело ее не бликует, она кажется плоской

Море слепое выносит на камни пластмассовый лом.

Он как часть галечной массы то там, то здесь

зеленый красный голубой безобразный разбросан.

Или он не безобразен.

Прибрежному голубю все равно, на что наступать,

когда он идет по камням и ищет чем пропитаться

Море приносит на берег серые тушки птиц.

Они застыли как валуны,

еле розовый цвет их безжизненных клювов рифмуется

с истертыми банками от кока-колы.

Крышки бутылок как старые зубы обиты и на солнце саднят

Море выносит все мертвое.

Мутные тела медуз

дрожат, подбадриваемые волной

Медный торс дерева так похож на тело в предсмертной судороге.

Я вижу линию живота, и вместо пота блестят хрусталики соли

Облако темной ладонью накрыло берег

Все происходит.

Море двигается слепое

Оно бросило обожженное тело молочного поросенка,

светится позвоночник и темнота потрохов

Все, что здесь умирает, не превращается в падаль.

Плоть каменеет.

Соль сохраняет разбитых нырков

Лежит буревестник в кружевах серой пены,

волна его прибивает к рыжей глыбе песчаника

Алые травы слегли, истощившись за лето,

на горизонте были видны сизые холки холмов.

Я легла на краю оврага,

смотрела, как шевелились березы

Время сделало меня плоской.

Оно сплющило меня,

так бездомный давит пивные банки

Ночью рыжее зарево пылало над горизонтом.

Ночь была беспросветна, как копоть на боку котелка,

в ней отразилась медная проплешь заката

Ночь была беспросветна, как копоть,