Размер шрифта
-
+
О чем я думаю - стр. 6
и бархатна, как губы козленка
Мы вдыхали ее,
ты сказала, глядя в ночь, в рыжие всполохи света с силуэтами острых деревьев:
я понимаю, как можно поверить в леших.
Я кивнула, и чернота зарябила
(2)
В день приезда мы шли мимо конюшни.
Пахло навозом,
цепи звенели,
щелкало тихое сено,
ты разбивала копоть холодным лучом айфона,
ты говорила:
здесь так темно и тихо
словно я растворилась
и меня никогда не будет
Звезды глухие щемили
Ночь нас вдыхала,
мне нравилось это соседство
Мне нравилось думать:
там внутри ее тихой ноздри
березы как пальцы одурманенной кисти
колышутся над оврагом
(3)
Пижма чернеет в траве,
зонтики болиголова как старые кости стоят над тропой
Я пустая,
мой лобок зарос буреломом русых волос,
и внутри я сухая, как мертвые предзимние травы
Холод идет, поражая жучков,
но верба готовит красные почки с торчащим в разрывах пушком.
Я приблизилась и облизала,
они были сладкие,
напоминали копытца новорожденных животных
Холод идет
За завтраком скомканной ниткой показалась божья коровка в осенней дремоте,
кромка рыжего панциря выдала в ней насекомое.
Я ее перевернула,
она ноги как весла сложила.
Холод сразил ее
Перекличка сорочья парит над холодной землей.
На краю оврага я вижу: он – мохнатая складка.
Березы медленно спят в свете увядшем
Карельские линии
Первая лицевая
мы шли в темноте и фонари цвета топленого масла освещали остов лесного отеля
не было ветра
время притихло над ярко-зеленым газоном
*
виниловое озерцо днем отражало штришки белых берез
теперь все вокруг проглотило
я смотрела в него
с плавучего пирса
можно увидеть пожелтевший валун
и космы гниющей осоки
черное озеро
вечером раздается
и наполняет мир
Вторая лицевая
полотно тумана
давит время
*
горбы муравейников спят в ряби лесной
листья рябины не успели опасть
но уже нефтяными глазами отражают низкое небо
зеркальца их мелькают в траве
*
ели тянут тонкие пальцы
на каждом держится капля стерильной росы
подношу их ко рту распробовать хвойное жженье
*
в редком свете лесном все изгнивает
искрятся елочки мха
*
я присела на корточки
вровень черному пню
*
мир тесной тропой тянется к впалым болотам
там над бурой водой камышовая чаща
трасса за лесом гудит
идут лесовозы
везут сосновые торсы
*
в глотке леса тепло
мох обнажает головы серых камней
*
потухшая береста растворяет лесную тропу
*
в глотке леса все есть
само по себе
Время тяжелее печали
Когда не пишу вижу тревожные сны
мужчина на казенной кушетке с длинным шрамом на теплой щеке
глядя перед собой говорит:
я внук венгерского еврея
узкие палеты вдоль Братского шоссе
по ним мы идем одна за другой
грязь чавкает под настилом
неясная боль
зелень сменяется талым снегом
Страница 6