Няня в (не)приличную семью - стр. 37
- Это ж приятель его братца, Демида, - коротко ответил он, давая понять, что этим все сказано.
- И уже за это ему можно навалять? – вцепилась я в идею узнать что-то новое о Захаре.
- Ну хотя бы за то, что он тебя обидел, - опять ушел от прямого ответа Денис.
Этот диалог как-то отвлек меня, и моя нестерпимая боль вдруг сдулась, как проколотый воздушный шарик, оставив после себя такое же сморщенное недоумение. За что он так со мной? Неужели так ревнует? Но это не давало ему права говорить гадости.
И всю дорогу до дома Денис забалтывал меня, и я решила, что подумаю об отвратительном поступке Захара потом. Я надеялась, что, придя в себя, он осознает, что выплеснул свою неуместную ревность недопустимым образом. Искренне думаю, что он раскается и извинится. Иначе трещина, которая появилась в отношениях, превратится в овраг и окончательно расколет их. И тяжелые мысли ушли. Тем более, что нужно было продумывать стратегию дальнейшего пребывания в богатом доме.
Наверно, я это сделала хорошо, потому что несколько дней прошли вполне благополучно. Я понимала, что ту модель поведения, которая выработалась у Луковки за шесть лет, так сразу сломать не получится. Да я и не имела на то полномочий. Главное, она шла на контакт, и ко всем «не хочу - не буду» я находила альтернативный подход. Игра, обещание поделать что-нибудь интересное. И даже Герасим, который мною сначала воспринимался как обуза, служил мотиватором. Они соревновались между собой, и это здорово мне помогало.
Он даже попытался стать моим рыцарем, защитив от очередного дежурного наезда Илоны.
Конечно, я его убедила, что взрослые должны сами разбираться в своих проблемах. Сказала, что мне очень приятно, что он за меня заступился, но поскольку она здесь хозяйка, то мы должны просто избегать ситуаций, которые могли бы спровоцировать ее недовольство.
Понятно, это все были пустые слова, так как Илона руководствовалась тем же, что и Волк из басни Крылова: «Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать…»
Я это понимала и не расстраивалась. И некогда было, и другая, более горькая обида жгла душу – Захар так и не позвонил, и не извинился. Но, к счастью, за день я уставала так, что ночью засыпала, лишь голова касалась подушки.
Однако Герасим был не согласен со мной. Улица приучила его к тому, что надо давать сдачи, иначе заклюют, как гадкого утенка.
Не знаю, как и когда он умудрился, но однажды утро взорвалось от истеричного визга Илоны.
- А-а-а! Уничтожу! Раздавлю! А-а-а! Немедленно выгони эту негодяйку! – орала она, и я заподозрила, что под негодяйкой она подразумевает именно меня.