Няня в (не)приличную семью - стр. 36
- Захар, ты чего?!
- Вот так значит? Не успела уехать, уже нашла перед кем ноги раздвинуть? Ну и как он? Понятно, лучше. Тачка крутая, костюмчик недешевый.
- Ты дурак?! – я ошарашенно смотрела на своего жениха, с которым еще несколько дней назад собиралась «и в горе, и в радости…» и не понимала, как ему в голову могло такое прийти. Он же знает, что я бегаю за ним, как собачонка со школы!
- Конечно, дурак! Дурак был, когда поверил, что ты особенная, не такая, как все эти меркантильные твари! Я думал, что у нас по-настоящему все. А ты, продалась за бабло! – выплевывал он оскорбления, а я даже рта не могла открыть от потрясения. Только выговорила:
- Захар…
- Что Захар?! Я видел, как он на тебя смотрел! Видел! У меня внутри все оборвалось!
От абсурдности ситуации, от глупейших упреков у меня потемнело перед глазами. В испуге я зажмурилась и потерла виски.
- Что глаза закрываешь? Стыдно? А мне каково? Он уже сейчас на тебя смотрит, как на вещь, потому что ты ему сразу дала!
Преодолевая накатившую слабость, я выдохнула и что было силы влепила пощечину.
Не видя ничего перед собой, я пулей вылетела из квартиры. Не стала дожидаться лифта, и с четвертого этажа понеслась вниз, надеясь погасить отравляющее пламя, которое сейчас бушевало во мне.
На пороге почти протаранила входившего мужчину, впечатавшись ему в грудь. К моему счастью, это был Денис.
- Ты куда несешься, как заполошенная обезьянка? – усмехнулся он, но, увидев мое перекошенное и залитое слезами лицо, сменил тон.
- Эй, ты чего? Что-то случилось?
- Случилось, - всхлипнула я. – Девятнадцать лет назад. Моя мама родила дурочку!
- Ну ничего страшного. Сейчас медицина так шагнула, что позволяет очень многим больным людям быть успешно социализированными. Будешь хорошо работать, Прохор Андреевич поможет найти клинику хорошую, - в духе Вяземского утешил Денис.
- Тогда уже ветеринарную!
- Не понял! Зачем?!
Во мне сейчас, как два грозовых фронта, столкнулись противоположные эмоции. Потрясение от слов Захара все еще жгло обидой, а Денис, буквально воспринявший мои слова, рассмешил. Но отчаянное желание выплакать свою боль и «ужалеть» себя перевесило.
- Чтоб усыпить! – шмыгнула носом я.
- Тьфу-ты! Я серьезно подумал! А ты чего ревешь? Этот гусь тебя обидел? Так давай я вернусь, наваляю ему слегонца? Прохор Андреевич одобрил бы.
От такого неожиданного предложения слезы высохли, и я с удивлением уставила на Дениса.
- А что, Прохор Денисович, поощряет, если ты кому-нибудь наваляешь?
В моем живом воображении у Вяземского сейчас выросли такие характерные для нечисти рога, но Денис перекрыл путь моей дальнейшей фантазии. Правда, и особой ясности не внес.