Нулевое лето - стр. 12
– Ну и название, – сказал я, – они любят фэнтези?
Вся компания разразилась смехом, а Паша похлопал меня по спине:
– Да-да, все начитанные любители книжек. Еще огр есть в Теккене третьем, я тут больше поверю, что они оттуда себе имя взяли.
– Не, а правда, почему огры? – мне действительно стало интересно. – И чем они вообще занимаются?
– Хэзэ откуда пошло, – снова взял слово Эрни, – но теперь они реальной проблемой стали. Чем занимаются? Бабки отжимают, какие-то мутки мутят, набеги на чужие территории планируют – в апреле вот с «cемерками» на седьмом подрались, шуму было… Еще нас периодически кошмарят: меня уже раза три пришить грозились…
– В смысле – пришить? – не понял я. В моей голове это слово было мягким синонимом более страшного «убить».
– Пришить, – вставила Лизка, – значит сделать участником группировки. Ходить с ними на сборы, сдавать деньги на общак…
– Говорю ж – натуральные урки, – заключил Макс и будто бы завис, посмотрев на меня.
Я сразу понял, что это началось снова, едва мир вокруг начал «затуманиваться». Как и в прошлый раз, сначала был этот странный «сон наяву», когда я не заметил, что уснул, а теперь, чуть позже – это. Снова «экран», снова барабан с фильмами-воспоминаниями. Один из них задерживается в поле зрения, и я вижу, как мы с друзьями с нашего дома прошлым летом играем в догонялки большой толпой на заброшенной стройплощадке. Мы называем это место военной базой, или просто военкой. Откуда название – не помню, но к армии этот недострой точно никак не относится. Вдруг откуда ни возьмись появляется компания парней. Их трое, и они старше нас лет на пять, не меньше. Я удивляюсь: что вообще такие взрослые делают здесь? Один из подошедших лихо свистит и прикрикивает, чтобы мы валили отсюда. Никто из нас не собирается спорить, все быстро спускаются на землю и идут к выходу со стройки. Тот, что громко прогнал нас, внезапно останавливает Макса и что-то ему говорит. Я нахожусь метрах в пяти и почти не слышу, о чем разговор. До меня долетают обрывки отдельных слов: что-то об отце, общаке и «детской беготне». Я удивляюсь – откуда этот парень вообще знает об отце Макса, его даже мы видели всего раз или два, и то – давным-давно, а потом он куда-то уехал и с тех пор не возвращался. Так нам говорил сам Макс. Наш друг стоит с понурым видом и вроде бы над чем-то всерьез задумавшись, а спустя пару секунд решительно качает головой, говоря нет, и идет к выходу вместе с нами. Говоривший с ним кричит вслед, что потом будет поздно и что два раза он не предлагает. Макс никак не реагирует, и мы все вместе идем во двор. «Экран» растворяется, окружающий мир снова наводит резкость и снимается с паузы.