Нулевая гравитация. Сборник сатирических рассказов - стр. 2

– Я знаю, – прервал я его. – Чтобы снять сцену. Как вы узнали мой личный номер?

– Расслабься, отец, – продолжил аденоидный голос. – Я сегодня слегка пролистал бумаги в твоем ящике, когда мы разведывали обстановку. И, между прочим, это не просто сцена, это та самая сцена. Ключевой момент, после которого меняется весь сюжет.

– Прошу прощения, мистер Инчворм[4]…

– Инчкейп, но не берите в голову. Все неправильно произносят мою фамилию. Я воспринимаю это с улыбкой.

– Я знаю, что съемочные группы делают с домами, в которые они вторгаются, – твердо сказал я.

– Многие из них варвары, это правда, – согласился Инчейп. – Но с нами… Мы ходим на цыпочках, как монахи-трапписты[5]. Если бы мы не сказали, что снимаем в вашем доме, вы бы даже и не догадались. И я предлагаю вам пустить нас не по доброте душевной. Я понимаю, что это будет стоить мне горстку монет.

– Бесполезно, – настаивал я. – Никакие богатства не способны открыть вам двери в обитель этого парня. Спасибо, что подумали о нас, и аривидерчи.

– Повиси минутку, старик, – сказал Инкейп, прикрывая рукой микрофон, пока я слушал сдавленные голоса, которые ругались о чем-то похожем на план похищения Бобби Фрэнка.

Я уже собирался выключить телефон из розетки, когда он снова вернулся к разговору.

– Послушайте, я только что посовещался с Хэлом Роучпейстом, который как раз рядом со мной, и он подумал, что, возможно, вы захотите быть в фильме. Не могу обещать вам главную роль, но точно что-то веселое и содержательное – оставите свой след на экране для потомков. Возможно, есть кое-что и для миссис тоже, но после небольшой чистки лица, если это она на фото на вашем пианино.

– Сыграть в кино? – сглотнул я и испытал разряд в сердце, который обычно используют медики для воскрешения мертвецов. – Моя жена до ужаса стеснительная, но я, по правде говоря, немного играл в колледже и местном театре. Я исполнял на коньках роль Парсона Мэндерса в «Ибсене на льду», и все до сих пор обсуждают мою игру в «Унижении паче гордости»[6]. Меня выбрали на роль Тони Лампкина с нервными тиками, от которых люди в Юме сходили с ума от смеха. Конечно, я понимаю, что есть разница между игрой на сцене и игрой в фильме, необходимо регулировать ширину формата с помощью линз, так сказать.

– Конечно, конечно, – сказал линейный продюсер. – Роучпейст в вас верит.

– Но он никогда не видел меня, – возразил я, чувствуя легкие нотки торговли.

– Роучпейст работает, повинуясь инстинктам. Именно поэтому его называют Джоном Кассаветисом[7] нашего поколения. Ему понравилось то, что он увидел, когда осматривал ваш шкаф с одеждой. Тот, у кого такой талант к выбору нарядов, идеально подходит на роль Шеперда Грималкина.