Новые идеи в философии. Сборник номер 8 - стр. 2

Возможно ли два мира, столь различных, связать между собою причинной связью? И понятие причины не однозначно. Однако, считается не трудным определить его настолько, насколько это необходимо для решения нашего вопроса. Мы можем здесь совершенно игнорировать все попытки разложить отношение причинной связи на простую последовательность во времени. Если действование состоит только в повторной смене, то в психофизической причинности, вообще, нет никакой проблемы. Правильное чередование духовных и телесных событий было тем фактом, от которого мы отправлялись и который сам по себе еще не заключает никакой причинной связи. Следовательно, всякое причинное отношение должно представлять нечто большее, чем простое post hoc, и это мы обыкновенно выражаем, говоря, что между причиной и следствием существует необходимая связь.

Но где же искать эту необходимость? Чтобы ответить на этот вопрос, мы опять должны обратиться к понятиям естествознания и тогда должны будем сказать, что причинная необходимость – то же самое, что закон природы. Если же мы вспомним прежде всего о механическом естествознании с его количественно определенными понятиями, то идеал естественного закона мы должны будем увидеть в причинном равенстве3. Измеряя этим идеалом понятие причинности вообще, мы найдем выражение причинной необходимости в законе «causa aequat effectum» и будем признавать отношение причины и следствия лишь там, где возможно – по крайней мере, в принципе – установление равенства.

Сравним это понятие причинности с выше раскрытыми понятиями физического и психического: ясно, что полная несравнимость содержания и типа бытия этих двух областей навсегда исключает возможность установления между ними причинного равенства, и кажется поэтому, что причинная связь между ними невозможна. Она уже потому невозможна – говорят нам, – что в телесном мире всякое изменение сводится к движению атомов, а по закону causa aequat effectum движение может возникнуть только из движения и вызвать только движение. Такому бытию, как психическое, которого, по самому понятию его, нельзя представить как движение атомов, нет места в телесном мире, ни в качестве причины, ни в качестве следствия. Физический мир является совершенно замкнутым причинным целым, и понятие психофизической причинности должно быть решительно отвергнуто.

Вплоть до этого пункта аргументация для многих является неуязвимой, и ее выводы совершенно бесспорными. Но на этом, очевидно, остановиться нельзя. Раз физический мир образует замкнутое причинное целое, то и психический мир должен быть таким же, если он вообще подчиняется всеобщему закону причинности; всякое психическое изменение предполагает тогда другое психическое бывание, как свою причину, и это создает необходимость дополнять известное душевное бытие целой массой неизвестного. Более того, если должна быть сделана понятной видимость причинной связи между психическим и физическим – а это здесь нас больше всего интересует, – то границы душевной жизни придется раздвинуть так же далеко, как простирается известный нам физический мир, т. е. замена психофизической причинности параллелизмом ведет к принципу Спинозы: «omnia, quamvis diversis gradibus, animata sunt», или к учению о всеобщей одушевленности.