Новое о декабристах. Прощенные, оправданные и необнаруженные следствием участники тайных обществ и военных выступлений 1825–1826 гг. - стр. 76

. Согласно мемуарам Розена, несомненно, эта же группа офицеров («несколько офицеров полка») посетила его накануне событий, вечером 13 декабря. Они спросили, как следует поступить тому, кто будет назначен на следующий день в караулы. Розен отвечал, что «для общей безопасности и порядка» они должны оставаться на своих постах, не покидая их. В эту группу входил Я. Г. Насакен, который спрашивал у Розена, что ему делать, поскольку вступал в караул у здания Сената[259]. В целом заговорщики-финляндцы оказались в стороне от событий, хотя не исключено, что благоприятное развитие выступления или решение старшего начальника могли вполне изменить это положение.

Обращает на себя внимание другое обстоятельство, связанное с ходом выступления 14 декабря. Руководители заговора надеялись на Финляндский полк: очевидно, результатом совещаний накануне стала уверенность заговорщиков в том, что финляндцы выступят на их стороне. В воспоминаниях Розена приводится характерный эпизод, когда на Сенатской площади офицеры Московского полка, прося о помощи, спрашивали у него о Я. Г. Насакене, который стоял с караулом на площади: «Отчего он не присоединяется к ним с караулом своим?». Очевидно, заговорщики знали не только о возможном присоединении полка к мятежу, но также и о готовности конкретных офицеров полка принять участие в выступлении. Таким был итог тех обязательств, которые были даны Розеном и, видимо, другими финляндцами. Оболенский подтверждал в своих показаниях, что Розен и Богданов 12 декабря в числе прочих участников собрания на его квартире «решительно утвердили… честным словом» свое участие в выступлении[260]. Но эти обязательства основывались на обещаниях, данных представителями группы офицеров полка, о которой идет речь. Вряд ли один Розен мог дать слово привлечь на сторону восстания большую часть полка, исходя только из своего личного согласия.

Ознакомившись с показаниями Розена, Комитет решил собрать справки о названных им офицерах Финляндского полка[261]. Первоначальные данные об офицерах «были оставлены до получения сведений из полков о действиях их во время возмущения 14-го минувшего декабря и пред оным»[262]. Свод данных был готов к 5 мая и представлен императору 9 мая 1826 г.; в его основу положены показания Розена и Оболенского; не были опрошены сами офицеры, не были учтены показания Репина, Богданова, старших офицеров полка, в том числе Моллера и Тулубьева. Выяснилось, что офицеры-финляндцы не возмущали солдат, присягали без сопротивления, а во время мятежа находились при своих местах. Комитет, исходя из полученных данных, сделал вывод о неосведомленности группы офицеров-финляндцев о подлинных целях заговора. Последовало распоряжение императора – оставить всех в полку, не привлекая к следствию, как неприкосновенных к делу