Noli Me Tangere (Не трожь меня) - стр. 9
Казалось, что комната вращается. Пол под ногами накренился. Дыхание перехватило. «Белая тень». Их песня.
Его руки сильно задрожали, когда он осознал смысл этих слов. Первая версия… демо. Он записал её больше шести месяцев назад, поздно ночью, под воздействием кофеина и отчаяния… на кассету. Кассету, которая не видела дневного света с тех пор… с тех пор, как она была спрятана в бардачке его потрёпанной старой «Волги». Той самой «Волги», которая сейчас находилась на полицейской стоянке. Алиса всегда называла эту кассету «их секретной капсулой времени». Адреналин ударил ему в голову, заглушив страх. Он должен был найти её.
Не обращая внимания на пристальные взгляды медсестёр, ощутимо обжигающие спину, он схватил брошенную на стул испачканную больничную рубашку и обернул её вокруг себя, словно хрупкую броню. Пятна засохшей крови и непонятных жидкостей, въевшиеся в ткань, совсем его не беспокоили – сейчас он был слишком далёк от привычного представления о чистоте. Он чувствовал себя призраком, потерявшимся в этом мире, который больше не имел смысла, в котором все связи оборвались, оставив его в звенящей пустоте.
Офицер в форме, стоявший у входа в больницу и погружённый в мир пикселей на экране своего телефона, даже не оторвал взгляд, когда Макс, закутанный в плохо сидящую на нём вонючую больничную робу, проскользнул мимо него и вышел в ночь. Кажется, для этого мира он был так же невидим, как и для самого себя.
Городской воздух окутал его холодными объятиями, словно предчувствуя грядущие беды. Резкий ветер нёс с собой едкий запах бензина и увядающих осенних листьев – тошнотворный коктейль, мрачный контраст с лёгким, дразнящим ароматом жареного лука, доносившимся из ночной закусочной через дорогу, словно из другого, потерянного мира. Уличные фонари беспорядочно мигали, как пьяные светлячки, отбрасывая длинные колышущиеся тени, которые танцевали на скользком асфальте, превращая знакомый пейзаж в жуткую карикатуру. Каждый звук, каждый шорох казались усиленными до предела, угрожая разоблачить его. Он чувствовал себя беззащитным, уязвимым, мишенью в городской глуши, оголённым нервом, открытым для любого удара. Вопрос был не в том, получит ли он его, а в том, когда. И откуда.
Вдалеке виднелась муниципальная стоянка, унылый пейзаж из конфискованных автомобилей. Это было кладбище надежд и разбитых судеб, где ржавеющие остовы транспортных средств, когда-то полных жизни и движения, теперь служили лишь мрачным напоминанием о потерях. Его любимая «Волга» жалась к забору из металлической сетки, как раненый зверь, загнанный в угол и ожидающий неизбежного. Когда-то блестящая краска, гордость Макса, теперь потускнела и покрылась грязью, слоями пыли, словно саваном, скрывающим былое великолепие. Но самым душераздирающим зрелищем было разбитое лобовое стекло, паутина трещин, расходящихся от одной точки – того самого места, за которое зацепился обрывок её шарфа, развевающийся на ветру, словно отчаянное безмолвное прощание, последнее прикосновение Алисы, эхом звучащее в тишине. «Секретная капсула времени» находилась всего в нескольких сантиметрах от него, в самом сердце этого металлического склепа, но добраться до неё было всё равно что пересечь непреодолимую пропасть, разделяющую его с прошлым, с Алисой. Он должен был добраться до этой кассеты. Он должен был узнать, что пыталась сказать ему Алиса, скрытое послание в её голосе, разбитое вместе с лобовым стеклом. Он должен был найти её, даже если она осталась лишь в звуках и воспоминаниях.