Нити судьбы - стр. 22

– Держи её, – жужжали, как комары, полицейские.

   Самому ловкому из блюстителей закона удалось схватить её. Легко, как пушинку, он поднял девушку и завёл в камеру, усадил на скамью и приковал наручниками к решётке.

– Чтобы не поранилась, – коротко пояснил он.

– Заботливые сволочи, – прошипела девица, которую привели в начале.

   Девушка трепыхалась, как пойманная и посаженная в клетку диковинная птица, затем замерла и уставилась мутными глазами в пустоту.

   В явлении третьем, как и всегда в хорошей пьесе после кульминации наступает развязка.

   Последней в камеру зашла ещё одна ночная бабочка. Спокойно и даже величественно, будто бы особа королевской крови, девушка опустилась на скамью. Дверь захлопнулась.

– Не шумите! – погрозив пальцем, сказал полицейский и ушёл, оставив меня наедине со жрицами любви.

   Воцарилось молчание, и никто из нас не спешил нарушить его. Девицы являлись олицетворением запретного мира, о котором не принято говорить вслух. Женщины несчастны каждая по–своему. Беспросветное существование не доставляло им никакого удовольствия, и не нашлось никого, чтобы помочь выбраться из этой круговерти, которая со временем поглотит их.

   Дождь усыплял не хуже колыбельной. Веки налились тяжестью, хотелось заснуть. В каморке сделалось тесно и душно. Девицы оказались весёлыми и разбитными. Их вульгарные шутки вызывали громогласные волны хохота.

– А ты, цыпочка, за что здесь? – нагловато поинтересовалась одна из троицы, сев поближе ко мне.

– Хулиганство, – невинно ответила я, инстинктивно отодвинувшись и вжавшись в стенку.

– Хулиганка, значит! У нас таких любят, – сказала другая, кинув многозначительный взгляд на товарку. Они дружно расхохотались, увидев в этой ситуации нечто забавное.

    Сквозь дрёму я услышал, как гомерически хохотали женщины в противоположном конце коридора. Их смех больше походил на кудахтанье кур. И я закудахтал, как курица. Иного развлечения в камере с двумя спящими близнецами не нашлось.

   Всю ночь я не сомкнул глаз, считая минуты. Меня выпустили из камеры административного задержания ранним утром. Воздух был свежим после грозы. Как приятно после запаха тюремной плесени дышать чистейшим кислородом. Коля встречал меня у выхода. Он сконфуженно улыбался. А рядом с ним я заметил своего отца. Вид он имел мрачный, и я догадался, что меня ждёт взбучка.

– Доброе утро, – нарочито бодро поприветствовал Коля, пытаясь скрыть чувство вины.

– Доброе, – дружелюбно ответил я, и Коля рассмеялся. – Ты прав – дождь был. И гроза тоже.

   Отец не проронил ни слова, но его угрюмое молчание было красноречивее громких фраз. После меня из здания дежурной части вышла Аделина. Её никто не ждал, и она обрадовалась этому. Очевидно, не хотела, чтобы знали, что она провела ночь в таком месте. Не оглянувшись, девушка побрела к автобусной остановке.