Нити судьбы - стр. 21
– Стесняюсь спросить, вы братья? – не удержавшись, обратился я к одному из них.
По выражению лиц я догадался, что мой вопрос неуместен и больше ничего не спрашивал. Остаток ночи прошёл в тягостном безмолвии и сумраке. Оказывается, в таких помещениях свет выключают, но не полностью. Камера вдруг сделалась крохотной, будто спичечный коробок, и с каждой минутой становилась меньше. Скоро в каморку зайдёт инквизитор и учинит допрос.
Один близнец устроился на нарах спать, другой кинув на меня хмурый взгляд, уселся на противоположной стороне. Он закрыл глаза, и я услышал мерное сопение. Уныние нахлынуло тяжёлой чёрной волной. Я не смог уснуть, сколько ни старался, да и как можно спать в подобных обстоятельствах? Близнецы, видимо, не раз бывали в передрягах, поэтому тихо заснули. В такой ситуации сложнее всего оставаться наедине с собой. Как если бы я оказался на необитаемом острове, пережив кораблекрушение. Совершенно потеряв ощущение времени и пространства, я сидел не смыкая глаз, глядя перед собой. Близнец, тот, что расположился напротив, пошевелился во сне, сделал выпад рукой, будто дрался с невидимым противником. Наверное, он увлекался боксом. Его лицо испещрено шрамами, которые обычно получают в поединках.
Как там Аделина? А существует ли девушка? Быть может, это фантазия, порождённая бессонницей. Лина казалась нереальной, как и всё, что происходило накануне.
Тревожная ночь давала знать о себе. Мысли текли вяло, в них не было ясности. Я не предполагал, чем закончится эта авантюра.
Раздались первые раскаты грома. В камере, лишённой окон, я слышал лишь глухое эхо.
– А ведь прав Коля! – пробормотал я.
В ответ прозвучал рокот грозы, такой сильный, словно рядом кузнец ударил молотом по наковальне.
– Чёртов сукин сын! – выругался я, вспомнив позорное бегство друга.
6. Аделина
Часть ночи я провела в уединении, размышляя о случившемся. Волнения не было. Одиночество, даже принудительное, бывает полезным. Но отпущенное время тишины оказалось недолгим. Чьи-то крики и взрывы смеха спугнули робкое спокойствие.
– Руки убери! – воскликнула ярко накрашенная девушка, в юбке едва выглядывавшей из–под прозрачной блузки. – За всё нужно платить!
Поправив фуражку, полицейский втолкнул девицу в камеру. Это было явление первое. Занавес. Акт второй.
– Отпустите меня, – визжала ещё одна особа в таком же одеянии другого цвета. Её лицо, совсем ещё юное, спрятано под густым макияжем.
Два сержанта, подхватившие девушку под руки, не могли утихомирить её. Вакханка была пьяна и нетвёрдо держалась на ногах. В попытках отмахнуться от назойливых полицейских, она рухнула на пол и, словно беспомощная черепаха, упавшая на панцирь, завертелась на спине, продемонстрировав присутствующим кружевное бельё.