Нити судьбы - стр. 24
Остановившись на минуту, я заметила, что в зале, кроме меня, разминались ещё три танцовщицы. Конкурентки не отставали, дни напролёт мы проводили в репетиционном зале, гадая, кто же получит главную партию. Каждая была упорна, каждая хотела добиться цели – исполнить ту роль, которая изменит карьеру, но не каждой это суждено.
Экзерсис продолжался три часа кряду. Мы прерывались, чтобы попить воды и восстановить дыхание. После разминки хореограф подозвал меня к себе. Сердце замерло в груди. Он был серьёзен, одет в чёрное, что выгодно оттеняло его начавшие седеть волосы.
Хореограф внимательно смотрел на меня. Я думала, что Павел Васильевич уволит меня после того, как я побывала в камере административного заключения. Кто-то из доброжелателей, вероятно, рассказал ему об этом. Закрыв глаза, я слушала мелодичный голос.
– Давно уже не видел, чтобы с таким самозабвением отдавались танцу. Посовещавшись с руководителем театра, мы решили, что ты исполнишь главную партию.
От волнения я ничего не расслышала.
– Что? – переспросила я, глупо хлопнув глазами.
– Ты получила главную роль!
Я так долго ждала этого предложения. Слёзы радости прочертили блестящие дорожки на щеках. Павел Васильевич поздравил и обнял меня.
– Ты готова, надеюсь?
– Спрашиваете? Я мечтала об этом с детства.
Спиной я чувствовала взгляды девушек из кордебалета. И не все из них были благожелательными.
9. Арсений
Я дожидался этой встречи полмесяца. Вот и она – Аделина. Мы увиделись в суде у зала заседаний. Аделина не изменилась с момента нашего знакомства. Всё такая же гордая, безумно красивая и неприступная. Я запомнил облик девушки до мелочей. Каждую чёрточку, каждый изгиб. Так хотелось подойти и обнять её, ощутить нежное прикосновение рук и аромат духов. Земляника и яблоко – так пахла её кожа. Но Лина, сдержанно поздоровавшись, встала у окна. Я любовался ей, а она задумчиво смотрела вдаль, словно бы происходящее ничуть не волновало её. Боюсь, она обиделась на меня, ведь я не позвонил. Бумажка с номером потерялась, должно быть, выпала из дырявого кармана. И все мои отчаянные попытки отыскать Лину не увенчались успехом.
"Что же происходит?" – спросил я себя. Бесовское наваждение. Я робел в присутствии девушки.
– Как ты живёшь?
– Готовлюсь к спектаклю, – холодно проговорила она, затем нас пригласили на заседание.
Процесс тянулся три часа. Это было суровое испытание. Чтобы нанять хорошего юриста у Аделины не нашлось денег. Отец хотел, чтобы мои интересы в суде представлял старинный друг семьи Нойманнов. Услуги этого адвоката стоили нескольких зарплат, которые я зарабатывал в ресторане. Папа предлагал оплатить, но из упрямства я настоял на государственном защитнике. Он оказался тюфяком и быстро проиграл дело. Мы горячо отрицали вину, но нас никто не слушал. Решение приняли задолго до суда, и оно было не в нашу пользу. Сам процесс походил на фарс, где нам достались роли марионеток. Когда судья готовился вынести приговор, Аделина старательно прятала слёзы.