Никто не отнимет тебя - стр. 36
— Сам всё понимаешь. У нас с тобой началось не по-человечески, и вряд ли впереди хорошее что-то ждёт. — сказала так тихо, едва раскрыв губы, что он с трудом расслышал.
— А ты пробовала жить не по общепринятым нормам? Нарушать правила иногда бывает забавно, кисуля.
— Я не строю напрасных иллюзий, Лёша. — впервые назвала девушка его по имени, и надлом в его душе произошел, стало так тоскливо, хоть хватай «ТТ» и очередью пуль прошивай ни в чем не повинные молодые ели и березки.
Скрипнул зубами, взгляд потяжелел. Не мог насмотреться на милое личико, затопило внезапно незнакомой нежностью, что аж дрогнуло где-то внутри. Охуеть, три дня знакомы, а он готов за неё рвать всех, кто посмеет попытаться отнять её. И порвёт, на хрен. Если бы еще она не добивала своими умными словами, не рвала сердце.
Видимо, холодная решимость в его глазах Дусю насторожила, и она съежилась, ладошками начала отталкивать его.
— Да не бойся меня, мелкая. Не обижу.
— Лёх, уходим! Хватит там хуетой страдать, успеете, наобнимаетесь, когда ноги унесём! Время точняк за полдень, мусора могут собак пустить по следу. — позвал громко Ромыч, дожидаясь их на пригорке, и взваливая на спину рюкзак с ворованными деньгами.
Змей молча кивнул, подхватил с земли сумку с провизией, и огляделся. За плотной стеной кустарников было подозрительно тихо, это-то и грызло беспокойством. Данилыч уверял, что о заимке той знает только он, с покойным егерем там на ночлег останавливались, когда охотились, и не доверять старику оснований не было. Но, чем чёрт не шутит, задерживаться в тих краях надолго не стоило. Чуток набраться сил, пару — тройку дней, не больше, и валить через соседнюю область.
В Бурятии у Ромки бабка живёт, у неё временно перекантоваться можно, паспорта фальшивые достать, и всё — свобода неграм, бля. Он мимолетно глянул на Дусю, которая, прихрамывая, плелась за ним, и подал ей ладонь. По нему стрельнули её внимательные темные, как оливки, глаза, и горячие пальчики сомкнулись на его руке.
Что-то скребло, выворачивало сознание, а ухватить мысль Лёха никак не мог. Крутилась она в голове, мучила, словно невидимка, кривляясь, забрасывал пробный шар, и тут же отдергивал за ширму. Фамилия Евдокии Иванны, неожиданно понял парень, нахмурившись.
Еще в первый раз, заглянув в её документы, он озадачился, наверняка зная, что где-то всплывала она, фамилия эта, но сейчас, к своей досаде, снова забыл её.
— О чем думаешь? — вмешалась в его одинокое блуждание по закоулкам памяти, Дуняша, и заглянула в лицо. — семья у тебя есть? Мама, отец, или братья с сёстрами? Ты сам откуда родом?