Николай II. Расстрелянная корона. Книга 1 - стр. 10
– Ты долго-то с ним не болтай!
– Ладно, спи.
Грудов оделся и вышел на крыльцо.
Рыбанов-младший вскочил со ступенек.
– Ты извиняй, Никола, что ночью.
– Пустое. О чем говорить хотел?
– Тут…
– Погоди, – перебил его Грудов. – А чем это у тебя рубаха запачкана? В канаве, что ли, валялся? Да вроде перегаром от тебя не прет.
– Кровь это, Никола.
– Тебя побили?..
– Нет, не перебивай. Тут такое дело. Жену я избил. До полусмерти, а может, и померла уже.
– Ты бабу свою избил? – удивился Грудов. – Чудно.
– Чего чудного-то?
– Ты, сколько помню, никогда не дрался.
– А теперь не сдержался. Тебе Ольга не рассказывала, что в доме отца произошло, когда Катерина сына туда принесла?
– Как же, рассказывала. И чего?..
– Так вот я домой вернулся, а она вещи собрала. Хотела утром в город податься.
– Как так?
– Вот так! Много чего наговорила. На меня словно нашло что-то. Вдарил раз, а потом и не помню, как бил. Да еще кнутом добавил. Ты Ольге скажи, что ее помощь требуется. Катька-то без сознания лежит.
– А не прибил ты ее вконец?
– Уходил, дышала.
– Ну, Лешка, кто другой сказал, я бы не поверил.
– Ты Ольге вели, чтобы посмотрела Катьку да помогла чем-нибудь.
– Стой тут.
– Я отблагодарю, Никола.
– Жди, сказал. С благодарностью разберемся как-нибудь.
Грудов вернулся в избу.
– Ну и что там? – спросила жена.
– Лешка Катьку сильно побил, боится, помрет. Просит, чтобы ты посмотрела ее.
– Лешка?..
– Сам удивился. Надо идти, Оля.
– Господи, и что за день сегодня такой?
– Ты поспешила бы, а то, может, Катька и на самом деле помирает.
– Ступай во двор, я выйду. Возьми из сундука холщовую сумку, там снадобья всякие.
– Угу. – Грудов забрал сумку и вышел на крыльцо.
– Что Ольга? – спросил Алексей.
– Сейчас выйдет.
– Трясет всего.
– Выпить тебе надо.
– Надо, да не пью я. Не лезет ни водка, ни вино. От одного запаха тошнит.
– И что ты за мужик, Лешка? Все у тебя не как у людей.
– Какой уж есть.
– В том-то и дело, что никакой. Ты извиняй, конечно, обидеть не хотел.
Рыбанов вздохнул:
– На правду, Никола, не обижаются. Слабак я. Оттого и не живу, а маюсь.
– Слабый, а бабу, видать, покалечил не на шутку. Последнее это дело, Лешка, их обижать. Ты с мужиками дерись, а бабу избить – дело не хитрое, но паскудное.
К мужикам вышла Ольга.
– Пошли, – сказала она и первой двинулась на улицу.
Грудов и Рыбанов зашагали следом за ней.
Увидев Екатерину, окровавленную и распластанную на полу, Ольга воскликнула:
– Что ж ты наделал, Лешка? Над зверем диким так не изгаляются, а тут человек!
Рыбанов шмыгнул носом.
– Так вышло, разум замутился.
– Разум? А есть ли он у тебя? Ладно, Катька дышит. Давай, Лешка, подмоги мне перенести ее на полати, поставь воды нагреться да свету больше сделай. Свечи в доме есть?