Незнакомка в городе сегуна. Путешествие в великий Эдо накануне больших перемен - стр. 16
В книгах лесная жизнь уже утратила свою колдовскую таинственность. В толстых, тяжелых томах, которые обычно приобретались у странствующих книготорговцев, были точные и подробные изображения любых растений и животных. Подобно картографам, японские натуралисты взялись за подробное описание того мира, который окружал Цунено в детстве: каждую его мелочь, каждое явление они всесторонне изучали и тщательно измеряли[50]. Все, что было найдено ими, упорядочивалось по категориям, прописанным в китайских трактатах по естествознанию: «целебные травы», «съедобные плоды», «природные объекты». Но вскоре такой подход изменится. Где-то далеко, в провинции Бидзэн, жил мальчик, изучавший «западную науку». Был он чуть старше Цунено, но уже ломал голову над звучанием иностранной речи и понемногу разбирался в непривычных буквах голландских книг. Через некоторое время, когда мальчик подрастет, он напишет труд под названием «Сутра о ботанике», призывающий японцев следовать системе классификации природного мира, предложенной шведским ботаником Карлом Линнеем. Впервые за всю историю японской научной мысли и растущие в лесу кедры, и плавающие на поверхности Малого пруда лотосы будут отнесены к единому царству растений.
Цунено и знать не знала ни о каком растительном царстве. На страницах книг ее ждали совсем другие открытия. Когда девочка – вероятно, лет в семь или восемь – научилась сидеть подолгу смирно и можно было уже не опасаться, что она прольет тушь, родители озаботились ее образованием[51]. В провинции Этиго далеко не всем полагалось учиться грамоте. Всего за несколько лет до рождения Цунено некой женщине из соседней деревни пришлось просить прощения у семьи мужа за то, что впустую тратила время, обучаясь читать и писать[52]. Однако Цунено не была «простой деревенщиной». Девочке с утонченным вкусом, обещавшей стать желанной невестой священника или деревенского старосты, надлежало писать изящным почерком изысканные письма, интересоваться поэзией, а в некоторых случаях и уметь разбираться в семейных счетах[53]. Вдруг будущая свекровь, тщательно ведущая записи домашних дел, пожелает, чтобы невестка придерживалась ее письменных указаний? Вдруг сама Цунено окажется в такой ситуации, что ей потребуется заглянуть в инструкции свекрови: положим, девушка не будет знать, как правильно расставить посуду на подносе? Общество возлагало большие надежды на умение женщин ориентироваться в определенных условиях, и Цунено полагалось оправдать эти ожидания. Повсюду в стране родители нанимали учителей и покупали тетради своим дочерям, чтобы те осваивали необходимую премудрость: как написать незатейливое письмо подруге, как занести цифры в семейную бухгалтерскую книгу, как сделать короткую дневниковую запись.