Неверный. Расплата за ложь - стр. 11
Ничего я не сказала маме, только вышла из кухни, направляясь в спальню к сестре и ее мужу, где в люльке спала моя доченька, ради которой я всё вынесу, всё преодолею. Горечь скапливалась во рту, а быстро съеденная еда комком слиплась в голодном желудке. Пусть. Зато молока точно прибавится.
Мысленно обращалась к маме, выговаривала ей:
“Как же так, мама? Что же у тебя в сердце? Почему такой холод? Почему ты меня не любишь? Овцы тебе, мама, дороже родной дочери. Не думаешь обо мне совсем. Хочешь избавиться”.
Придется мне это окончательно принять, нельзя постоянно биться в закрытую дверь. Рано или поздно ты понимаешь, что сердцу придется зачерстветь, иначе не вынести людскую злобу, ненависть, пренебрежение.
– Где ты ходишь? – сестра с ребенком на руках, как обычно, встретила меня недовольным взглядом, который на этот раз не покоробил.
Я словно поставила между нами матовое стекло и не видела ее злых глаз. Пусть злится. Скоро я буду далеко отсюда. Я вцепилась в эту надежду как клещ, и она помогала мне выживать.
– Сладкая моя, как ты тут? Соскучилась по мамочке? Мама тебе сейчас даст молочка…
– Мы спим еще! Давай потише! – прошипела Бикташ и толкнула меня в спину.
Я покормила дочку в коридоре, любуясь ее умиротворенным личиком, и всё это время тихо рассказывала ей, как мы уедем далеко-далеко, от всех жестоких людей уедем, будем счастливы только вдвоем, и никто нас не найдет.
Потом передала малышку сестре, пошла одеваться. Овцы уже заждались. Сгрудились, увидев меня, блеяли. Надо было их напоить, а потом повести на холм, где они бы наелись вдоволь травы. С утра было зябко, наступали холода, и я снова предалась мечтам о том, что уеду с Лейлой в теплое местечко, где солнце будет ласковым и заменит мне всех ненавистных родных, которые в жизни не давали ни капли тепла.
Спустя час вернулась домой и с удивлением уставилась на сестру, поджидающую меня в стойле.
– Давай скорее, помыться тебе надо.
– Помыться?
Она поморщилась, ноздри затрепетали, оглядела меня с негодованием.
– А считаешь, не надо? На рынок пойдем. Что люди подумают?
– Что вы держите меня в закутке и не даете нормальных условий?
Сестра обалдело уставилась на меня. Я никогда так не грубила.
Но сколько можно терпеть?
– А что это у нас приблудная рот открыла? – сложила руки на груди и выпятила губы, сузила глаза. – Голос прорезался? Чем ты недовольна?
– А ты бы на моем месте была довольна?
– Я не на твоем месте. Я родилась в приличной семье, никто тайну моего рождения не скрывал, и муж меня не бросал… Так что, – она пожала плечами, словно и так было ясно, что между нами с ней огромная разница. – Ты давай лучше поменьше разглагольствуй, вперед топай ножками, я тебе ванну набрала. Помоешься, новую набери, а то ведь сразу не отмоешь грязь свою, а потом платье тебе дам. Приличное. И давай быстрее, нам надо на рынке с твоим женихом пересечься, он по субботам всегда ходит за покупками.