Несвятые святые женщины - стр. 32
– Слушай, Данчук! – заговорила Ирина, сходя с саней.
Она помолчала в какой-то смутной нерешительности и, дотронувшись рукой до порубщика, тихо добавила:
– Отдай мне Георгия!
Данчук перевернулся и посмотрел на нее. Не поднимая головы, он буркнул:
– Чего придумала!
Ирина быстро, без передышки, заговорила:
– Я знаю, что должна везти тебя в полицию, где ты расскажешь все твои злодейства против моего Антона, потому что мне противно вспоминать о них… Знаю также, что после твоего признания тебя посадят в тюрьму. Все это совсем не праздничное веселье, не так ли? Но слушай еще, Данчук: у меня нет детей, а у тебя их шестеро! Мы с мужем любим твоего мальчика… Отдай нам его! Отдай, Данчук, и тебе будет лучше! Я буду холить его, как барчука… О, я буду ему лучше всякой матери! Послушайся меня: отдай мальчонку мне, тебе же меньше ртов кормить придется…
Ирина любовно погладила мальчугана, который продрог от холода и чувствовал, что Медведица затевает что-то для него и отца. Лесничиха сняла с себя платок и укутала в него ребенка. Он принялся всхлипывать, сам не зная отчего.
– Чего ты плачешь? Дурачок, я же о тебе хлопочу! – снова приласкала его Ирина. – Увидите, какой он будет у меня пригожий и сытый, станет круглый, как наш старшина!
– Так! – уронил Данчук.
– Вот и все, что я хотела сказать. Ему незачем будет тогда таскаться за тобой в казенный лес, учиться воровству и голодать…
– Так! – повторил мужик.
– А ты будешь получать от меня каждый праздник воз дров и меру картошки. Теперь же, если ты согласен на это, можешь взять свои елки и ехать куда тебе вздумается… К этому я дам тебе еще денег, вместо того, чтобы везти тебя в полицию. Ведь это очень хорошо, не правда ли?
Данчук поднял голову. Лицо его было так бледно, что даже оспинки на нем как будто сгладились. Он спросил мальчика с робким, подавленным вздохом:
– Сынку, пойдешь от меня жить к тетке Ирине?
Малыш, оставленный лесничихой на дровнях, рванулся к отцу и приник к его груди. Топоча ногами, он разревелся на весь лес:
– Не-е-е-т!
Тряхнув головой, Данчук отвернулся в сторону и глухо сказал:
– Вези меня в полицию!
Вместо этого побледневшая Ирина развязала ему руки. Он растерянно посмотрел на нее и покраснел. С минуту постояла она перед плачущим ребенком, пошарила в кармане. Вынув оттуда деньги, она сунула их в руку мальчику и, зажав ему кулачок, шепнула:
– Возьми, мой золотой, возьми! Господь с тобой!
Она вышла из саней и скрылась в лесу.
– Дай тебе Бог! – пробормотал Данчук, провожая ее влажными глазами.
Он постоял, задумчивый и растроганный, и, повернув лошадь, поехал за оставленными елками.