Неправильный боец РККА Забабашкин - стр. 31
– Ну что, товарищи, вторая часть операции прошла успешно, – сказал я и доложил о результатах. А когда восторги утихли, предложил перейти к третьей части: – И поэтому, товарищи, давайте освободим телегу от ненужных мёртвых диверсантов, потому как она нам вместе с Манькой понадобится.
А дело всё в том, что сейчас я собирался начать наступление на почти уничтоженный стан врага. Я не был уверен в том, что в лагере все без исключения противники убиты, а потому нам необходимо произвести зачистку, тем самым доведя дело до конца.
Разумеется, предстоящее мероприятие опасно. И для того, чтобы возможные выжившие не сразу начали по нам стрелять, было решено приблизиться к лагерю на телеге.
– Мы прекрасно знаем: до нашей атаки диверсанты ждали, когда им привезут еду. Так не будем их обманывать и доставим им то, что они хотели. Пусть считают, будто мы обычные повара и извозчик, которые ни сном ни духом, что тут у них происходит. Ну а когда выжившие отморозки выползут на свет и подойдут ближе, начнём действовать по обстановке. Уверен, если там кто и остался в живых, то их совсем немного. Потому отработаю их по-быстрому, и закончим с этим, – пояснил я детали плана.
Через десять минут мы въезжали на поляну, засеянную мёртвыми диверсантами. То тут, то там валялись мёртвые противники. Картина была апокалиптическая, и, хотя я её уже видел, вблизи она даже на меня произвела впечатление.
Что уж говорить про подпольщика, который вообще впал в прострацию и, несмотря на то, что был партийный, не переставая крестился. Воронцов никакого замечания ему не делал, потому как, вероятно, сам находился в шоке от открывшегося зрелища. Ну и вообще человек он неглупый и без всяких там идеологических перегибов в мозгу.
Наше появление никакого ажиотажа не вызвало.
– Может быть, ты всех уничтожил? – негромко прошептал Воронцов.
– Не знаю, – пожал плечами я и крикнул: – Эй, есть кто живой? Что у вас случилось? Мы привезли еду!
И в ответ по нам прозвучал выстрел. Пуля по чистой случайности прошла мимо.
Мы спрыгнули с телеги, и я вновь крикнул:
– Кто стреляет? Совсем умом тронулись? Мы свои!
– Какие вы свои, сволочи краснопузые?! – прокричали в ответ из ближайшей палатки, и оттуда вновь раздался выстрел: – Получайте!
Этот выстрел тоже ни по кому не попал, потому что мы уже к этому времени залегли, прячась за телегой. А я, обнаружив часть силуэта, торчащего из-за брезента, выстрелил в него, заметив, что пуля попала в сердце.
Противник упал, а вслед туда полетела и упала кинутая мной граната. Глухо бухнул взрыв.
Заходить внутрь я не стал, а забрав у Воронцова ещё одну гранату, закинул её в соседнюю палатку. По ушам ударило взрывной волной, потом раздался крик, и оттуда выползли два оглушённых диверсанта, по которым члены моей группы незамедлительно открыли огонь. Один погиб сразу, а вот второй, получив множество ранений, вроде был жив.