Непокорность. Политическая фантастика - стр. 11

Все же мы были горды тем, что незаметно создали целую систему продвижения чистой и безопасной продукции. И, погруженные по уши в работу, в этой части мнили себя в центре вселенной, как гордые чиновники из Министерства. Я видел возвышенную цель моей работы. Видят ли ее другие? Или крутят кратковременный бизнес, чтобы хапнуть и убежать? Я был уверен, что все хотят работать иначе, чем просто крутиться в дерьме. Уверен, все люди – мечтающие.

Я не посвящал жену в мои горести – пусть хоть она и ребенок будут счастливы, избавлены от забот.

Незаметно сузился круг близких людей: ставших пожилыми родственников и друзей (правда, друзей почти не стало, поумирали). Оставшийся наш круг постепенно становился далеким от кипящей энергии неутомимого круга молодых, собирающихся на запретные для стариков тусовки, ночные клубы, выходящих на свои «монстрации». На свадьбе внуков, веселящихся и увлеченных собой, вздыхали:

– Мы для них не существуем!

Они внутренне благожелательны, и, наверно, изредка будут вспоминать о нас. Но и только. А что тебе еще надо? Чтобы рвались к могиле?

____

Я познакомился с будущей женой случайно, сидя в кабинете, когда она пришла брать интервью. Прилепилась ко мне, я и не помнил, как и когда, – был целиком в работе.

Человек – блуждающее существо, случайно прибивается к каким-то жаждущим существам другого пола. Она была юной красавицей, похожей на мою секретаршу Свету, и я не заметил, как женился.

И после женитьбы я был постоянно занят, иногда встречались, только когда она после работы изредка заходила ко мне в кабинет, и в постели.

– Ты меня любишь, когда спишь со мной, – жаловалась она. Я отшучивался:

– Значит, когда основное время провожу вне тебя, не люблю?

– Да, не любишь. Потому и не спешишь домой.

Женщину терзает не плохой муж, а томительность жизни, не дающей, что хочется.

– Вообще редкие встречи играют огромную роль, – шутил я. – Мы не привыкаем, и потому стремимся соединиться.

Она замкнулась. И мы долго не разговаривали. Через неделю она оттаивала, начинала загадочно заглядывать мне в глаза, ловя мой надменный взгляд.

Я был суров, пытаясь побороть желание обнять ее. Но как бы намагничивался своей суровостью, через которую не мог перешагнуть. И отодвигалось в неопределенность усиливающееся желание. Наконец, не выдерживал и молча хватал ее в охапку.

Она казалась бесчувственной. Мне хотелось, чтобы она испытывала блаженство. Перевоплотиться в женщину, узнать, даю ли ей наслаждение? Что женщина чувствует, когда в нее входит что-то твердое и жаркое, в самую нежную глубину. И не мог вообразить ничего, кроме того же наслаждения, что испытываю сам.