Неординарные преступники и преступления. Книга 1 - стр. 52
А это было именно то, чего добивалась защита.
Очень удачным оказался ход защиты, связанный с обсуждением противоречий между судебно-химическими экспертизами, проведёнными в Калифорнии и Делавэре. Результаты первой были представлены в начале судебного процесса, и они не соответствовали результатам второй, поскольку при её проведении в конфетах был найден порошковый (мелкозернистый) мышьяк. Между тем при проведении экспертизы в Делавэре яд был обнаружен в виде комочков размером до 4 мм. Найт вызвал для дачи показаний доктора Вольфа – тот пыхтел, потел, отвечал длинно и не по существу и никакого вразумительного объяснения противоречивым результатам экспертиз не дал.
В какой-то момент в зале заседаний произошла очередная – далеко уже не первая – острая пикировка главного обвинителя и защитника. Прокурор Хосмер, чувствуя, что его оппонент явно набирает очки, внезапно вторгся в допрос свидетеля и буквально выкрикнул, чтобы Найт вернулся в своё кресло и прекратил затягивать процесс. В ответ адвокат рявкнул, что будет продолжать допрос столько, сколько посчитает необходимым, вплоть до самого лета (дословно: «I am going to have my say to the court, if it takes all summer.»). Прокурор не пропустил эту колкость мимо ушей и призвал адвоката вести себя во время слушания дела прилично, на что тот немедля отозвался ироничным комментарием: «Это вы должны вести дело достойно. Вот в чём прелесть судебного процесса!» (по протоколу заседания: Hosmer: «Why don’t you try this case decently?» Knight: «You try it decently. Thus the amenities of the trial!»)
«Дело защиты», то есть представление свидетелей, способных дать показания в интересах подсудимой, закончилось очень эффектным допросом родной сестры Корделии. В судебных документах она фигурирует как миссис Уилльям Робертс (mrs. William H. Roberts), имя её нам неизвестно, поскольку по имени к ней никто не обращался. Напомним, что обвинение считало, будто анонимное письмо с датой на штемпеле «18 июля» было написано и отправлено подсудимой. Корделия же Боткин доказывала, что 18 июля находилась более чем за четыре сотни километров от Сан-Франциско, что подтверждалось многочисленными свидетелями. Это очевидное противоречие прокуратура парировала следующим логическим построением: 18 июля – это дата попадания письма в пункт первичной сортировки, что и указано на штемпеле. Но после реформы 1897 года письма изымались из ящиков на каждый день, а через день, то есть предыдущая выемка имела место 16 июля. А это значит, что подсудимая могла в течение дня 17 июля приехать в Сан-Франциско из округа Гумбольдт, где отдыхала, опустить письмо в почтовый ящик и вернуться обратно.