Неординарные преступники и преступления. Книга 1 - стр. 51
Слева: Китти Диттнер, продавщика кондитерского магазина из Сан-Франциско, продавшая или якобы продавшая конфеты Корделии Боткин. Именно эти конфеты были, по мнению следствия, впоследствии отравлены подсудимой. Справа: Джеймс Бирд, в прошлом свойственник Китти Диттнер, дал этой свидетельнице резко негативную характеристику и попытался предупредить полицию о крайней лживости и ненадёжности её россказней.
Свидетель этот хорошо знал Китти Диттнер. По его словам, она была злонравна и крайне лжива. Услыхав в последней декаде августа из уст Китти рассказ о продаже конфет якобы отравительнице, Бирд ей сразу не поверил и посоветовал не лгать. Диттнер не стала спорить с тем, что лжёт [то есть не стала настаивать на том, будто говорит правду], а лишь отмахнулась от мужчины и заявила, что сама разберётся с тем, как поступить. Через несколько дней Бирд прочёл в газете сообщение о том, что полиции известно о приобретении отравительницей конфет в магазине Гео Хасса. Поскольку Китти работала в магазине Хасса, Бирд без труда сделал необходимые выводы.
Крайне встревоженный тем, что лживая дамочка вводит в заблуждение правоохранительные органы, Бирд отправился в управление городской полиции и попросил о встрече с её начальником Исайей Лисом. При этом он вкратце объяснил цель визита и она, по-видимому, была сочтена достаточно важной, поскольку Лис принял Бирда без промедления.
Однако рассказ его явно не понравился начальнику полиции, и тот быстро потерял интерес к свидетелю. Выслушав Бирда с каменным лицом, Лис принялся расспрашивать его о том, что не имело никакого отношения к теме повествования. Главного полицейского интересовало мнение Бирда о внешности Китти Диттнер и её способности произвести на присяжных благоприятное впечатление.
И более ни-че-го!
Бирд был поражён таким отношением начальника полиции.
Надо сказать, что после 24 декабря отношение присяжных как будто бы стало явно клониться на сторону подсудимой. После того, как 28 декабря Клара Арбогаст, знакомая Уэлкома Боткина, дала показания в суде, члены жюри пожелали увидеть её почерк. Под их внимательными взорами женщина написала небольшой диктант, после чего исписанный листок передали присяжным. Это была, конечно же, полнейшая профанация, подобное рассматривание письменного текста «на коленке» неспособно было ничего доказать, но не подлежит сомнению, что жюри уже находилось под сильным впечатлением аргументов защиты. Присяжные согласились с тем, что почерк Арбогаст похож на тот, которым были выполнены записки в коробке с конфетами, и выразили недоумение, почему обвинение сосредоточилось на одной только Корделии Боткин и не рассмотрело возможность вины другой женщины.