Ненавижу тебя любить - стр. 17
Чем ближе подхожу к забору, тем отчётливее слышу тот самый изначально для меня непонятный звук, который Еся приняла за дрель.
Болгарка? Что он может ей делать?
Однако узнать не успеваю, в тот момент, когда достигаю угла дома и заруливаю за него, Яр уже отходит от забора. Правда недалеко, нагибается и подхватывает полотенце. А я едва ли не матерюсь вслух, замедляя шаг.
Сентябрь слишком жесток ко мне, так как я искренне верила, что испытание жарой смогла избежать в этом году, уехав на лето от этого вида подальше.
Ан-нет, 22 градуса в тени – бабье лето точно сейчас где-то в сторонке злорадно посмеивается надо мной.
Яр без футболки, а я далеко не железная, чтобы не пялиться на него. Может темнота и ярость вчера меня и уберегли, но сегодня я абсолютно перед этим всем беззащитна. Мышцы его плеч и спины перекатываются под влажной, загорелой кожей, когда он подносит полотенце к лицу и вытирает его, не замечая, что я наблюдаю за ним, пока меня не выдаёт Лекс.
Маленькая зараза.
Под переизбытком эмоций она несётся ко мне, тут же начиная на меня прыгать. Яр поворачивается и, встречая мой взгляд, бесстыдно улыбается, словно точно знает, что я на него смотрела.
Конечно, в этом я ему ни за что не признаюсь, даже если он покажет в доказательство видео. Поэтому пытаюсь быстро отойти от ошеломления, возобновляя шаг, тем временем как Рогозин, закинув полотенце на плечо, начинает тоже медленно идти к забору. Его улыбка становится шире, когда он, остановившись, складывает руки поверх калитки.
– Лиса, – тянет этот засранец как-то уж слишком довольно, вместо приветствия.
И я уже начинаю отыскивать в голове что-то такое, что будет достойным ответом, как ненароком мой взгляд цепляется за одну изменившуюся деталь, которая, против всех моих установок не позволять ему себя задевать, выбивает землю из-под моих ног.
Яр повесил на калитку замок.
На заднем фоне одна из любимых музыкальных композиций, – огромнейшая досада, но даже вкусы у нас по-прежнему остаются схожими, – а напротив самые ненавистные мне глаза. Глаза, в которых я знаю наизусть расположение каждой вкрапинки. И они, как всегда, улыбаются. Яру определённо нравится видеть растерянность на выражении моего лица. Наверное, только это и помогает быстро прийти в себя.
Это просто очередная провокация, не позволяй ему получить желаемое.
Подступаю ближе к калитке, скрещиваю на груди руки и натягиваю ответную гадкую ухмылочку.
– Что такое, Ярик, – не могу удержаться, копируя тон вчерашней брюнетки, и без угрызения совести могу признаться, что мне нравится то, как всего на секунду выражение его лица перекашивает. – Боишься, что в отличие от тебя у меня хватит смелости осуществить угрозу?