Немаг - стр. 14
— Хорошо, Коммод, я надеюсь на тебя! — улыбнулась мне разбитыми губами девушка. — Раньше не знала, что в армии у покойного отца были такие хитрые и умные бойцы!
Со вздохом я взял осколок зеркала и взглянул на обновлённого себя. Мужчина лет под тридцать пять — мимические морщины у ротовой полости, "гусиные лапки" в области глаз говорили о не совсем уж юном возрасте. Рыжие волосы, как и борода с усищами, серые глаза, частые точки на лице — пигментные пятнышки: конопушки и веснушки. Сильно обросший далеко не юноша: кроме носа, низа лба и щёк просто ничего не было видно. Надо бы побриться, постричься и понять, как же я теперь выгляжу на самом деле. Но это явно не старый я, тело не моё, никаких откровений на этот раз не было, в шок я не впал. Смотря на огромные руки и ноги, перевитые мышцами, я и так уже смирился, что о моей старой внешности стоит забыть. А может, и неплохо всё вышло: я чувствую силу в своём теле и готовность свернуть горы или храмы непонятных оккультных религий с их адептами, пускающими в расход всех, кто неугоден.
Зато сейчас я относительно молод, возраста своего сына, целая жизнь впереди! Сбросил целое поколение лет! Могу даже полюбить молодую женщину, ровесницу моей дочери! Почему бы и нет, седина в бороду — бес в ребро. В моём случае рыжина в бороду! Почему меня звать Коммод с такой огненной внешностью?! Почему не Ржавый или Рыжик? Аж смехом разобрало.
Рыжий, рыжий, конопатый,
Убил дедушку лопатой!
— Коммод, чего ты ржёшь? Ты видишь в нашем жалком положении что-то смешное? — спросил меня парень, ранее уже делавший мне замечание. Какой же он занудный!
— Господа, — сказал я вполголоса, чтобы охрана не услышала. — Слушайте все и передайте дальше остальным. Вам нужно поесть, иначе при попытке побега вы упадёте без сил. Невкусно, давитесь, не привыкли есть такую бурду — ничего! Но иначе вы не выберетесь отсюда. Хорошо поешьте, попейте и накапливайте силы. Госпожа Тода, прикажите им, меня они слушать не станут!
Подростки и юноши загомонили, затараторили между собой, кто-то соглашался, кто-то нет. В полемике я не принимал участие, молча резал тугие верёвки. Во-первых, по их мнению, я рылом не вышел — чтобы какой-то десятник с аристократами спорил. Во-вторых, мне было наплевать, при всём желании мне этих детей не спасти, не в том я положении. Не хотят есть, так я им не папа, не мама.
Закончив с верёвками, я распутал их, испытав покалывание и жжение в ладонях, кровь начала приливать в полную силу к верхним конечностям. Сказал об этом девушке Тоде, которая меня похвалила: «Молодец». Наивная, думает, что я для неё и «ядрёных» пленных лунелийцев стараюсь. Мол, ради господ я готов отдать свою «никчёмную» жизнь. Саму верёвку не выбрасывал, снова намотал для виду на ноги и руки, но стало свободнее, кровь зациркулировала по венам и артериям. Зачем такие хитрости?! Не хватало, чтобы стражник заметил, что я теперь свободен и только «хилая» клетка с полудюймовыми прутьями отделяет меня от побега из этого мира сумасшедших.