Неистощимая - стр. 21
Он потряс головой, стараясь избавиться от наваждения. Катя ничего не услышала, вся устремленная вперед – туда, к Херману; ждала, слушала, что поведает сейчас лондонский сиделец.
– Господа! – громко сказал Александр Иванович, прокашлявшись.
Господа зашумели.
– Друзья! – тут же поправился тот. Как все успешные политики, Александр Иванович обладал отличной реакцией. – Друзья! Товарищи по борьбе с деспотизмом!
Все бешено зааплодировали, даже Катя пару раз хлопнула перчаткой о перчатку – Катя, разумеется, была воспитанная барышня.
– Гос… Друзья! В этот знаменательный час… – Херман набрал воздуху в легкие и вытянул правую руку вверх и вперед, словно бы желал обозначить местоположение знаменательного часа в пространстве. – В этот знаменательный час я хочу сказать главное: у русского народа есть права на будущее! Все права на будущее!
Бешено зааплодировали. Площадь просто-таки содрогнулась от оваций.
– Прошлое русского народа темно, его настоящее ужасно, но русский народ жив, здоров и даже не стар! Напротив того, он, русский народ, очень молод!
– Comme bien! Cela est vrai, n’est-ce pas?[32] – Катя обернулась к Красину.
– Рeuple russe ne crois pas que dans sa forme actuelle, Katerina Borisovna. Donner à Dieu de croire en l’avenir, – сказал на это Красин. – Je vous tiendrai au coude, ne vous dérange pas? Foule.[33]
Она кивнула, больше уже не отрывая взгляда от Хермана. Красин тут же вцепился в Катин локоть, как клещ. А Херман, Бог весть как, Херман словно бы услышал Красина и продолжал:
– Русский народ не верит в свое настоящее положение! Нет в России человека, который не желал бы изменить свое настоящее положение! Русский народ имеет дерзость тем более ожидать от времени, чем менее оно дало ему до сих пор! Я говорю о будущем времени, гос… друзья мои, но будущее уже пришло! Будущее мы сами создаем сегодня! И мы создадим его!
Новые овации потрясли площадь. Николай Гаврилович вместе со всеми аплодировал, поблескивая пенсне.
Александр Иванович воздел руки, как бы приостанавливая незаслуженные овации; площадь стихла, он продолжал.
– Самый трудный для русского народа период подходит к концу. Народ ожидает страшная борьба, но народ готов к ней! Готов к жертвам! Безгласная народная Россия, безгласная глубинная Россия поднимает голову! И взгляд ее измученных глаз станет беспощаден! Гроза приближается! Что гроза, друзья мои! Буря! Приближается буря! Очищающая буря!
Херман вновь воздел – теперь обе руки – долу, и словно бы в ответ на заклинания седобородого колдуна в небе над площадью в гигантскую воронку собрались сизые, ежесекундно темнеющие тучи и закрутились в ней.