Недоступная - стр. 35
Теперь мы меняемся местами. И это я намеренно прячу глаза, отвожу их, ставлю ширму между нами и никак не реагирую, как будто бы вовсе не замечаю. Пусть думает, что я ничего не заметила. Блондинка я или кто?!
Внутри всё заряжено, в случае чего – пальну без промедлений из всех орудий. Это было бы неправдой раньше, но не теперь… Больше не больно, всё пережито, переварено. У него своя жизнь, у нас с Эмилем – своя. Мне не нужно лишней драмы, у меня своя история. Если бы не желание оставить хрупкий мир в тайне и обойтись без детских травм, я бы игнорировала куда как осознаннее, а так приходится тихо злиться и делать всё возможное, чтобы не увидел отца.
Глажу по плечикам и за козырёк кепки берусь, якобы поправляя, а сама вниз тяну, закрывая обзор. Они уже поднялись и их будет видно, если уберу руку. Лучше подстраховаться. Мы почти разъехались, ещё немного и всё. Главное, чтобы без неожиданных вывертов, главное, чтобы не решил подойти сам. Марат не окликнул, но точно узнал – это одновременно и радует, и обижает. А ведь мог, мы не просто знакомые… Тоже, такое себе. Тут всё так себе выглядит!
Подхватываю на руки, ставлю на новые ступени эскалатора и снова присаживаюсь рядом, контролируя внимание. Меня отпускает только когда нас скрывает под навесом второго этажа. Ещё пролёт и парковка – совсем немного осталось.
Чуть-чуть…
Звонко чмокаю в пухлую щёку, потом ещё и ещё раз, Эмиль отвечает смехом. Облегчённо улыбаюсь, переводя дух и дальше бы улыбалась, но на парковке всё идёт по звезде.
Эмиль останавливается как вкопанный, замирает весь, а затем с громким, счастливым возгласом кричит:
– Папа! ПАПА! Мама!! Там папа!!!
Сердце пропускает болезненный удар.
Я не сразу понимаю, что происходит, но сын опережает и бросается к машине, к той самой машине, которую узнает даже издалека, даже по мельчайшим деталям! Чёртова серо-чёрная тачка с тонированными окнами и огромными колёсами, спокойно занимает одно из парковочных мест, смотрясь анархично по сравнению со своими соседями по паркингу.
Эмиль несётся к ней, подбегает к водительской двери, прыгает, пытается дотянуться до ручки. Его маленькие кулачки стучат по металлу, эхом разносится голос:
– Отклой! Папа! ОТКЛОЙ!!!
И в этот момент я чувствую, как тугая боль закручивает грудь. Мне физически больно! Я точно знаю – его там нет. Он, блять, поднялся на верхний этаж торгового центра, вместе с идеальной Алсу. С ней, а не с сыном, который готов проломить эту чёртову дверь. Конечно, я знала, что у него яркая реакция на папашу, но никогда не видела своими глазами НАСКОЛЬКО. Очень долго умудрялась избегать этого… а тут… тут словно воздали за все пропуски разом.