Недо… (рассказы). Ради карнавала - стр. 21
На наше счастье к двенадцатому дню мелкий поправился настолько, что смог топать самостоятельно. Полностью вымотанный, на ближайшей стоянке я упал, и спал с чистой совестью беспробудно больше суток.
А проснувшись, увидел, что брат выглядит так, как будто и не лежал он окровавленным куском мяса подле бабкиного ледника. И вообще был почти похож на старого доброго мелкого. Еще до близкого знакомства с бабкой. Цвет лица, конечно, подкачал, и прикус… Но если в сумерках, да не улыбаться широко – мелкий, он мелкий и есть.
Потихоньку до дому добрались – оставалось пара суток пути. Я уже собрался сниматься с места нашей предпоследней стоянки, когда мелкий подошел и сел на землю передо мной. Руку мне на загривок положил и в глаза заглянул.
– Нельзя нам дальше вместе, брат. Помочь ты мне не сможешь ничем. Да и неизвестно еще, чья возьмет.
– Да я же…
– Не перебивай. Если ты не пойдешь, мне будет проще – не надо печалиться, что своего пришибу ненароком. И к тому же… С каждым днем мучит меня… жажда… все сильнее. Ну, ты понимаешь. И в этот момент мне становится… все равно, кто передо мной – друг, враг, сват, брат… Я пытаюсь сопротивляться, но надолго меня не хватит. Ты спас мою жизнь, я спасу твою. Уходи – и никогда-никогда не попадайся мне на дороге. Ты меня понимаешь?
Я кивнул. Комок в горле никак не сглатывался. Мелкий был прав, кругом прав, но как же нестерпимо тяжко было разорвать последнюю ниточку, что связывала нас!
Бывший брат убрал холодную руку с моего загривка и криво усмехнулся.
– Теперь я понял окончательно, о чем нам говорил старик. По крайней мере, про нас со старшим.
– Да я уже и сам…
– Вот-вот. Только про тебя никак в толк не возьму. Ну да ничего – сам разберешься. Удачи тебе. Прощай…
Через минуту тропка опустела.
Торопиться было некуда и остался я на месте до утра. Полежать, подумать – что же дальше? У мелкого, как ни крути, была цель.
А у меня?
Под утро, когда голова распухла от дум невеселых, удалось ненадолго забыться чутким, неверным сном.
Разбудил меня звонкий голосок. Девочка шла, напевая песенку из моей прошлой жизни, из детства. Весело полоскалась на ветру яркая, кроваво-красная накидка. Я уж подумал было – по грибы пошла, да от подружек отбилась. Но нет – из корзинки отчетливо пробивался (у меня аж живот свело, по старой памяти) манящий запах еще теплых пирожков…
Май – июнь 2010
Переправа
Под вечер он нашел монету. Рядом со старым кострищем на краю поляны в лучах заходящего солнца что-то блеснуло среди пепла. Монета оказалась незнакомой. Большой, тяжелый кругляш серебристого цвета. Старый и сильно потертый – из надписей и гербов ничего не разобрать. Черт его знает, может и настоящее серебро?