Недо… (рассказы). Ради карнавала - стр. 15
Мелкому: «Ты, слабак, сильным станешь, да не в радость окажется сила твоя. Будешь кровью умываться – не умоешься, напиваться – не напоишься, наедаться – не наешься!»
Мне же досталось: «Ну а ты, серый середнячок, ни первый, ни последний, ни сильный, ни слабый. Серость, она серость и есть. Ничего не сделал ты для крови своей. За то искать тебе, серому, до последнего дня своего красну девицу, что кровью укрывается!»
Зубами напоследок заскрежетал, глаза закатил – с тем Богу душу и отдал.
__________
Большую часть из этого я помнил, хоть и смутно. Остальное – спасибо мелкому – вспоминал по частям вечерами у костра. После того, когда он меня, раненого, в лесу чудом признал, да выхаживал неделю. Потом-то я уж, понятное дело, пообвыкся. Но проснувшись в то, первое утро после старикова «благословения» толком понять еще ничего не успел.
Поляну, на которой очнулся, видел я первый раз в жизни. Уже после, через пару месяцев блужданий вышел я к знакомым местам, но в жизни бы не нашел обратной дороги. А в то утро… Шутка ли – перед глазами плывет все, нос запахи щиплют крепкие, до боли. Голова трещит, как после недельной гулянки. Спотыкался, опять же на каждом шагу, с непривычки. Чему ж тогда удивляться, что и глазом моргнуть не успел, как задней лапой в капкан попал. Добро, хоть не медвежий. Одно спасло – силушкой Бог, все же, не обидел. Извернулся я, на пружину поднажал, да и освободился. А вот как лапу помятую вылизывать стал, вот тут-то меня, как обухом по темечку и долбануло. Понял я, про какого серого старик перед смертью толковал. Как-то само вышло – брякнулся я на задние лапы, голову кверху задрал и завыл. Хорошо завыл, от души. Пока в ушах не зазвенело. И вот, что забавно: вроде и не изменилось ничего, а полегчало маленько и в голове прочистилось. Стал думу думать, и ничего лучше не надумал, что надо как-то к людям выбираться. Считал, наивный, что объяснить про себя как-нибудь объясню. А там к знахарю какому отведут… Сомневался, конечно, что все так гладко сложится. Но любая цель хороша, лишь бы мысли всякие от себя гнать и по новой от страха не выть, да с досады жгучей об землю не биться.
Первым делом, где зубами, где лапами, сорвал я остатки одежды, чтобы бегать сподручнее. Кроме гривны золотой на шее, от которой так избавиться и не удалось. Как выяснилось, к лучшему. Я, когда до мест знакомых, наконец-то, добрался, на радостях и сунулся, дурак, в первую же деревню. Встретили меня знатно. Я и так-то бегать не мастак был – нет-нет, и запутаюсь в лапах, что твой кутенок. А после капкана еще и прихрамывал. В общем, еле улизнул тогда. Попытал счастья в другой деревушке – тоже самое. До третьей я не дошел – нарвался на стрельцов. Позже мелкий растолковал, что из первой же деревни послали старшому гонца, мол, объявилось в лесу чудище – вроде волк, да ростом мало не с коня. Посмеялся сперва старшой – у страха глаза велики. Но когда из другой деревни весточка пришла, призадумался, прикинул направление, да и разослал по окрестностям стрельцов – в засаде посидеть, чудище подстеречь. Вот и подстерегли.