Нечестивым покоя не будет - стр. 4
– Проверку пройдёт?
– Без поиска в базе, вообще без вопросов. Но кто же в базе цельного капитана конторы искать будет, только если майор этой же конторы. А где его на дороге взять? – Степан весело осклабился.
– Ладно, поехали за товаром, – Глеб спрятал «ксиву»2 в карман. – Раньше сядем, раньше выйдем.
1
Глеб очнулся от воспоминаний и с отвращением ткнул скуренную наполовину сигарету в жестяную банку, до краёв полную разномастными окурками. Одни были скурены до середины, другие до самого фильтра. Бычок пыхнул напоследок вонючим дымом, и Глеб, с трудом подавив кислотную отрыжку, брезгливо отодвинул от себя жестянку. Его тошнило. Физически – от выкуренных сигарет, за последние дни он практически не выпускал их изо рта, буквально прикуривая одну от другой. И душевно – от унылого пейзажа, раскинувшегося за окном – от вида серых, ощетинившихся мелким гравием, пятиэтажек, и не менее серых девятиэтажек, по грязным кирпичам которых расползались влажные, похожие на жёлтые лишаи пятна. А от низкого, давящего на крыши, безрадостного неба, с размазанными по нему тучами, похожими на грязные клочья ваты, хотелось задрать голову и выть – тоскливо и безнадёжно.
Глеб передёрнул плечами, его знобило от стылого воздуха, тянущегося из приоткрытой форточки, но закрыть её он не стал, лишь натянул на подбородок высокое горло свитера и ссутулился. Он сидел, тупо глядя сквозь грязное стекло на обшарпанную подъездную дверь соседнего дома, на переполненные мусорные баки, на голые ветви кустов, похожие на растопыренные артритные старушечьи пальцы.
– Слушай, «Кэп», заканчивал бы ты дымить, дышать нечем, – на кухню заглянул распаренный, словно только из бани Степан, – Сдохнешь ведь от рака.
– А, ты, здоровеньким помереть собрался? – вяло откликнулся на подначку Глеб.
– Всяко здоровее тебя, – подельник жадно выхлебал стакан воды, вернулся в комнату и принялся, пыхтя отжиматься.
Ну, да, напарник был апологетом силы. Часто к месту и нет приговаривая.
– Что, мне твой «пекаль»3? Пока ты его достанешь, пока взведёшь, пока…
Он сжимал свой мосластый кулак с набитыми костяшками, тряс им в воздухе и со значением заканчивал.
– Кулак, с предохранителя снимать не надо. Хрясь и я в дамках, а ты на полу со сломанным лицом.
Глеб же никогда не был фанатом всего этого рукомашества и ногодрыжества, которые любил Степан.
Предпочитал рассчитывать на верный ствол. Как же ему не хватало ощущения уверенной тяжести за поясом! В крайнем случае, на что-нибудь холодное и острое, да на ловко подвешенный язык, которым он мог уболтать любого. А кого не мог, с теми он не связывался.