Размер шрифта
-
+
Неболочь - стр. 4
Я бы утром уехал во Гдов, на Кудыкину гору (куда?).
Мой «столыпин» поставлен в тупик, на закуску – вампирный чеснок.
Гусь-хрустальною стопкою – клик, подгибая колени, как йог.
Станционный смотритель, скажи: долг ли, короток март во дворе?
На реке, у замерзшей баржи, не наступит ли вскоре амбре?
Упадают огни поездов, будто капельки пота со лба,
Не мигая, глазищами сов фонари озирают шлагбаум.
Он
Освободилось место «вдоль угла», правь сети, жереха, сколь хочешь,
Лови. Он умер. Острая пила согнулась о завалинку пророчеств.
Он говорил: «Мне нужен компаньон, чтоб ставить вятери в тугие воды Леты,
С собой возьму, когда со всех сторон тебя опутают рыбацкие приметы».
Я усмехался, сам, как угорь, скольз… в глазах его сверкали волчьи искры,
Однажды окровавленный приполз – я вспомнил дот, накрытый коммунистом —
На мой порог. В больнице (не жилец!) дрожали лупоглазые сестрички —
Стрекозами… А сердце, что елец, моё распрыгалось, как сумка в электричке.
«Я – царь, я – червь, я – Бог…» Я – полосатый раб, я – окунь у свободы на кукане…
Меня согнали вскоре на этап: мол, завалил товарища, по пьяни.
Хлебай щи лаптем (если б только щи), для Бога православную обиду
Таи; снуют охранники-хлыщи с последней «дачкой» – небо инвалиду,
Клеёнчатое, клетчато, как сеть, которую в проток настрою пенный…
Ты мог бы, сука, в поле помереть, мой лучший друг – убийца убиенный?!
Зима
Не тужи – всё пройдёт постепенно, станут вешние воды цвести,
Ты по броду пройдёшь – по колено, где другим лишь на вёслах грести…
Опадает бескрайнее поле лепестками белёсых цветов,
Ты пройдёшь, ты узнаешь о горе, состоящем из матерных снов.
Вьюга-выжига: помнишь приборчик, что давал тебе школьный дружок?
Чернолесье ведёт разговорчик, «на проборчик» прилизан стожок.
Поселянин, советую плюнуть на ладонь перед тем, как сложить
Кучу дров, где, янтарнее юрмал, расплескалась живица души.
Не тужи, всё пройдёт, обещаю (то ли память моя коротка?) —
Я зиме ничего не прощаю, словно снег продаю с молотка.
Знакомство
У меня – лишь снега под глазами,
Обескровленный отсвет лица,
Я живу, ожидая цунами
Буйных трав на пороге крыльца.
У меня непонятное сердце,
Не простая, не в пятках, душа,
Иногда я стараюсь согреться
Над осенним костром камыша.
Словно стырт1, в бочке солода верчен,
Я указывал градус огня…
И случайно был Богом замечен —
Починяющим флейту плетня.
Я помазанник Божий, что рожей
Извозился в закатной крови,
Я любил Вас, что было похоже
На отсутствие всякой любви.
Постарайтесь понять вероломство
Снов моих, распахните окно…
Скоро наше продлится знакомство
Там, где небо, как нёбное дно.
Страница 4