Не верь. Не бойся. Отомсти - стр. 30

– Не переживай, я что-нибудь придумаю, – отвечает Покровская мягко.

– Дай-ка, – слышу грубый мужской голос из динамика и возмущенное «ах» Покровской. Успеваю зажать динамик ладонью, чтобы не хихикнуть свекру, нагло отобравшему сотовый, прямо в ухо. – Если решишься накатать заяву, я приму лично, – непрозрачно намекает на то, что его сын приложил руку к моему сотрясению. Буквально.

– Валентин! – возмущается Елена Анатольевна громко.

– Валентин Сергеевич, ничего такого, – добавляю и я немного укоризны.

Свекр сопит в трубку и, судя по «исключительное невежество!» за кадром и звуком закрывающейся двери, уединяется с изъятым преступным образом мобильным.

– Вера, – начинает строго и неожиданно замолкает. Помалкиваю и я. – Я пришлю тебе свой номер. Запиши его, а ещё лучше, запомни.

– Ярослав бы никогда! – возражаю запальчиво.

– Я в курсе, сам воспитывал, – прерывает невежливо и снова замолкает.

Ощущение, будто он мне телепатически какую-то информацию передать пытается. Или похитить из моей головы.

– У меня лёгкое сотрясение, – напоминаю осторожно. – И я почти блондинка, – брякаю на всякий случай.

– Просто запомни мой номер, – бормочет на тяжком выдохе. – С этим справишься?

– Да.

– Вот и славно. Поправляйся. Во всех смыслах.

Какое-то время просто смотрю в одну точку на стене, пытаясь понять мысль, что он усердно проталкивал в мою голову, но пояснил лишь Ярослав по возвращению.

– Батя что-то подозревает, – морщится, разваливаясь на кровати рядом. – И похудела ты слишком уж, – хмурится и бросает на меня косой взгляд. – Не хотел расстраивать, но начал не я, так что…

– И что же? – скрещиваю руки под грудью.

– А ничего, – отзывается меланхолично. – Жрать надо нормально. Ни сисек, ни жопы. Вообще ничего и нигде.

Возразить нечего, все белье велико, дую губы молча.

– Нарыл что-нибудь на Петракова? – перевожу тему, устав обижаться.

– Нет, – бросает хмуро и поднимается, подавая мне руку. – Трахает все, что движется, но за такое не сажают. По большому счёту, он только этим и занимается. Семейный бизнес ведёт его старший брат, мразь та ещё, но нам с этого ни горячо, ни холодно как ты понимаешь. Кстати, помнишь то крупное дело об обвале ТЦ? – напрягаюсь и киваю. – Они и строили.

– Погоди, там другие же фамилии, – бормочу, усиленно подначивая память. – Никакого Петракова не было.

– Не было, потому что раньше они носили другую фамилию. Михайловы. Легко запоминается и у всего города на слуху. Сменили всем семейством, фирме новое название и дальше покорять горизонты.

Челюсть отвисает от смятения. А после – бегут неприятные колючие мурашки по рукам. И сердце так медленно бьётся, что в груди холодно становится.