Не верь. Не бойся. Отомсти - стр. 32

– Ты в самом деле увлёкся общением с детьми или пошёл на этот шаг исключительно по моей просьбе? – формулирует наконец-то свой каверзный вопрос.

Через час третья экскурсия. Должна была быть одна, но время, что я провёл с мальцами от пяти до семи – лучшее в последние месяцы. Отвык уже от искренности.

– В самом деле, – отвечаю правдиво. – От того тяжело принимать факт, что я не смогу проводить экскурсии на регулярной основе. И, если начистоту, я не представляю, куда их вести сегодня. Я рассказал о городе все, что знаю.

– Расслабься, дорогой, – говорит мне, но выдыхает сама. Понимаю почему: сильнее нашего с Верой разрыва её угнетает причина, по которой это случилось. – Их восторг никак не связан с твоими ораторскими талантами. Возможность выбраться за стены детского дома и сухомятка в пути – вот секрет успеха, – мама улыбается.

Я так редко вижу её улыбку, что в груди щемит и дышать больно становится. Не знаю, как ей удалось, учитывая, что усыновила она меня лишь в четырнадцать, но я – точная ее копия. Характер, манеры, внешняя черствость, замкнутость, стиль общения, отношение к жизни, холодный взгляд и огонь души – я перенял от неё все, как под копирку. Наверное, так случается, когда человек становится для тебя кумиром. По иронии судьбы, я «унаследовал» и невозможность иметь собственных детей.

– Я не даю им сухомятку, – горделиво вскидываю подбородок. – Первая остановка – поздний завтрак в детском городке.

– Понятно, – теперь она закатывает глаза, а я тихо посмеиваюсь, роняя голову. – Избалуешь, Владислав. Осторожнее надо быть, – добавляет уже серьезнее.

– Я ни в чем им не могу отказать, – виновато развожу руками над тарелкой. – И есть планы на дендрарий и планетарий.

– Похвально, дорогой. Не чаще раза в месяц. Вере будет тяжело вернуть их интерес к изобразительному искусству.

Вымучиваю улыбку, киваю.

Признаюсь себе, что через детей, с которыми она занималась, чувствую связь с ней лично. Признаюсь и в том, что согласился занять их из эгоистических соображений, рассчитывая на благодарность той самой. Слегка притупляю глас совести, напоминая, что в самом деле увлёкся, забив на работу, выполнять которую одноруким стало невыносимо раздражающе.

– Она звонила утром, – произносит мама осторожно. На меня не смотрит, почти незаметно скребет ногтем скатерть. – Хотела провести занятие сама, но ты уже заказал автобус, дети ждут…

– Расстроилась?

– Разумеется. Скучает по ним, – слегка ведёт одним плечом.

Идея вспыхивает мгновенно, но я выдерживаю паузу, прежде чем произношу вслух. Не хочу, чтобы мой голос сорвался на радостях, мать и без того переживает в разы больше, чем показывает.