Не верь. Не бойся. Отомсти - стр. 34
– Дальше без остановок? – уточняет водитель.
– Да, в парк, – отвечаю громко.
Набережную, подумав, забраковал. Красиво, романтично, но толпа любопытной малышни, всего трое взрослых, следящих в оба глаза и ещё двое, пытающихся не смотреть друг на друга – опасно.
Все идет, как по маслу. Накормил детей и Веру в закрытом для посторонних кафе парка, после – наглых белок, забирающихся за орехом по брюкам, на радость вообще всех, кроме меня. Расположились на солнечной поляне на ковриках для йоги, разложили этюдники, каждому по набору красок и кистей. Вера порхает птахой от ребёнка к ребёнку, в мою сторону старается даже головы не поворачивать, а когда не выдерживает, замирает.
Тридцать второй этюдник – для меня.
Её личико недоуменно вытягивается. Я – бросаю загадочный взгляд вдаль, возвращаюсь к своему художеству. Поднимаю руку, подзывая на помощь. Серьезен, вдумчив. За пять минут до этого обвел свою пятерню, теперь старательно разукрашиваю во все цвета радуги, превращая в петуха. Это самое нелепое, что пришло в голову, но заливистый смех Веры, которым она разразилась, взглянув на полотно, стоит любых моих унижений.
Сердце то прыгает в горло, то падает в низ живота. Топит её смех, топит безжалостно. Любопытная малышня подтягивается, окружают, хихикают, копируя её. Сижу, подавленный своим сумасшедшим приходом: будто все они – мои. Большая крепкая семья.
Тру лоб. Улыбку выдавливаю. Воспитатели разгоняют всех по местам. Вера успокаивается и садится рядом.
– Ну что это такое? – укоряет, осуждающе покачивая головой.
– Это – я люблю твой смех, – пожимаю плечами.
– Влад, – отводит взгляд.
– Что – Влад?
– Раньше надо было думать, – полушепотом. Смотрит прямо в глаза, вижу, как в ее собираются слёзы. – Не считаешь?
Претензия бьёт обухом по темечку, временно лишая дара речи. Как оглушенный сижу, пытаясь осмыслить, а она все смотрит сквозь пелену слез и даже не моргает. Только когда быстрым движением стирает две одинокие слезинки со щек, прихожу в себя, готовый ответить, но она подскакивает и уходит.
Подходит к сотруднице фонда, что-то тихо говорит ей и семенит вглубь парка по тропинке, быстро скрываясь за деревьями.
Это неприлично. Наверняка поползут слухи. Но я делаю вид, что получаю срочный звонок, поднимаюсь, громко вещая какую-то ересь по заказу трехлетней давности, ловлю взгляд одной из воспитательниц и, потыкав в трубку и поморщившись, ухожу. Тропинку выбираю другую, шифруюсь как могу, но едва ли могу обмануть даже самого невнимательного пятилетку.
Нахожу её быстро. По плачу. Сидит на корточках и всхлипывает, уткнувшись носом в ладони. Ведёт от жалости, такая она хрупкая, трогательная и несчастная.