Не рычите, маэстро, или счастье для Льва - стр. 15

«Ладно, я не вовремя», - подумала она. И стала тихо отступать в столовую, где Инна Львовна приготовила ужин – и никакой выпечки! – от которой уже стонали все.

- Слушай, если бы я писал книгу, я бы назвал ее «Ощути себя идиотом», - проговорил вдруг Лев.

«И если этот книги писать вздумает – все окончится катастрофой», - подумала Олеся, а вслух осторожно спросила:

- Это история связана с твоей поездкой в Питер?

- С поездкой в Питер, с поисками дурацкой улицы с дурацким названием. С дамой, ее собачкой и бабушка, - Лев рухнул в кресло, запустил длинные пальцы в волосы. – И вообще, вы, женщины, это просто кошмар!

- Да ты что! – Олеся уселась в кресло напротив, радуясь, что несмотря на ворчание мужа, приехала сюда.

- Кошмар-кошмар. Все эти брови, ресницы, волосы. Вот скажи, с чего, а?

«Любопытно загон у Левы пошел, - подумала она и стала наблюдать за расстроенным и разгневанным музыкантом с любопытством ученого, тыкающего палочкой в замысловатую козявку. – Брови и ресницы ему чем не угодили?»

- Вот зачем вы их красите, наращиваете. Вообще вот становитесь на себя не похожи!

И он протянул Олесе телефон, с которого смотрела на них улыбающаяся девчонка радикального вороного цвета, с глазами, подведенными мощными стрелками.

- Симпатичная, - только и сказала Олеся.

- Симпатичная. Пять лет назад, - он раздраженно пролистал несколько фотографий. – А вот так она выглядит сейчас.

Блондинка. Красивая и неприступная. Как снежная королева. Перемена просто разительная.

- И потом – дело было во Владивостоке, пять лет назад. Как я должен был догадаться? Что она там вообще забыла? Если живет в Питере?

- У-у-у-у-у, - до Олеси стало доходить. – Так у тебя с этой писательницей пять лет назад был роман?

- Олесь, вот женщин, с которыми у меня был роман, как ты выразилась, я помню. Как ни странно. А тут.

- Роман был, но ты не помнишь?

Лев снова заходил по гостиной:

- Мы были приглашены после концерта. Замечательная вечеринка, местное гостеприимство. Все как обычно. И ушел я с вечеринки – с ней. Потом через сутки улетел в Москву. Или еще куда. Все.

Олеся только плечами пожала:

- Тогда я вообще не пойму, чего ты переживаешь. Чего бесишься. Все было давно и замечательно. Книга – тем более при таких вскрывшихся фактах твоей бурной биографии – написана более чем гуманно и к тебе, и к квартету. Из Питера с любовью, надо отметить. А можно было б всю чернуху слить. Поэтому, скажи автору спасибо – и уймись.

Лев кивнул:

- Хорошо.

И снова заметался. Олеся склонилась над телефоном:

- Разреши?

- Конечно, - кивнул Лев. – Там все, что собрали на нее. И ее семью.