Не пойман – не тень - стр. 4
Бетонные стены давили со всех сторон, скрывая в себе истории, которые лучше не вспоминать. Запах сырости пропитывал подъезд, вместе с ним – неощутимая, но гнетущая тяжесть. Будто здесь было слишком много чужих следов, слишком много голосов, заглушённых временем, но не исчезнувших. Они остались, растворившись в пятнах плесени, в сколах на стенах, в трещинах под ногами.
На нужном этаже дыхание замерло само собой, тело слилось с тревожной тишиной. Пространство застыло, не решаясь сделать следующий вдох. Внутри царило застывшее ожидание, словно само помещение затаилось, не решаясь нарушить эту мёртвую неподвижность.
Приглушённое жужжание холодильника, щелчки старой проводки, едва слышный скрип дома, словно в его кишках что-то медленно шевелилось. Кончики пальцев провели по косяку. Подушечки ощущали лишь гладкость дерева, но под слоем краски будто пульсировало что-то чуждое, тёплое, словно плотно утрамбованная плоть скрывалась под оболочкой обычного материала.
Не было толчка, не было преодоления. Просто шаг вперёд – и дверь перестала существовать, будто никогда не была создана, чтобы служить преградой. Никакого сопротивления, ни единого мгновения борьбы между внешним миром и тем, что скрывалось внутри.
Пространство приняло так же легко, как тьма принимает заблудшего, поглощая без остатка, без следа. Граница перехода стёрлась, воздух сам раздвинулся, уступая место. На мгновение показалось, что путь был предрешён, что переступить порог означало просто оказаться там, где всегда следовало быть. Может, двери и не существовало вовсе? Может, эта квартира, этот дом всегда знали, что этот момент наступит?
Она ещё не понимала, но уже чувствовала.
Тревога поселилась внутри неё задолго до этой ночи. Сначала это было что-то слабое, незначительное – всего лишь лёгкая тяжесть в груди, непривычное ощущение, которое можно было объяснить усталостью или недосыпом. Но с каждым часом оно разрасталось, превращаясь в удушающий комок, сдавливающий рёбра.
Лежала в кровати, ворочалась, натягивала на себя одеяло, потом сбрасывала, будто от этого могло стать легче. Кожа вспотела, но от холода внутри всё равно не спасало. Воздух в комнате стал вязким, неподъёмным, будто сгустился в невидимые сети, прилип к её телу, проник в лёгкие, не давая сделать нормальный вдох.
Она пыталась убедить себя, что всё в порядке.
Ничего не случилось. Дверь заперта, окна закрыты, телефон молчит. Но тело не верило этим фактам. Пальцы зябко перебирали простыню, в груди холодило, будто в глубине что-то высасывало тепло. Сердце било дробь, пульс скакал, и чем больше она старалась не думать об этом, тем отчётливее ощущала, как страх растекается по венам, проникает в мышцы, сковывает движения.