Не пойман – не тень - стр. 6

Я не просто наблюдал – я впитывал её страх, ощущал, как он сжимает её, как воздух в комнате становится плотнее, будто сам наполняется её беспомощностью. Этот момент был особенным, в нём рождалась неизбежность, когда разум ещё цепляется за иллюзию безопасности, но тело уже знает правду. Её паника была для меня чем-то осязаемым, тягучим, пронизывающим эту комнату, пропитывающим воздух электричеством. В этом страхе был свой ритм – замерший миг между вдохом и выдохом, нервное подрагивание пальцев, тихий, едва слышный звук крови, перегоняемой по венам. Она могла бы закрыть глаза, могла бы сжаться в комок, могла бы выдохнуть сквозь дрожь губ, но ничего из этого уже не имело значения. Я не просто наблюдал – я существовал внутри её страха, я стал его частью.

Она не видела меня, но чувствовала. Дыхание становилось всё более рваным, едва уловимый запах паники пропитывал воздух, а каждый новый вдох давался ей всё тяжелее, словно в комнате не хватало кислорода. Она цеплялась за хрупкую оболочку логики, за реальность, которая уже трещала под натиском страха. Но этот момент был неизбежен. Медленно, но верно животное внутри неё пробуждалось, сбрасывая иллюзорные цепи цивилизации, рвя логические оправдания в клочья. Тело уже сдалось, оно выдавало её без остатка – мелкими подёргиваниями пальцев, напряжённой неподвижностью, судорожным прижатием одеяла к груди.

Я мог бы рассмеяться. Мог бы заговорить. Но не хотел нарушать этот момент. В его безмолвии было слишком много удовольствия.

Я находился здесь с самого начала, растворённый в тенях, вплетённый в атмосферу её страха, в каждый её прерывистый вдох, в каждую судорожную попытку убедить себя, что это всего лишь игра разума. Но нет. Реальность неумолимо сужалась, стеной давила на её сознание, оставляя всё меньше пространства для сомнений. В этом кошмаре не было проблеска надежды, не было просвета, не было возможности проснуться и сказать себе, что это просто дурной сон.

Она не хотела верить, но её тело уже сдалось, предавая последние остатки самообмана. Каждый нерв был натянут до предела, сознание захлебнулось в страхе, который больше не удавалось затолкать глубже. Что-то внутри неё кричало, требовало бежать, вырываться, но парализованный ужас сковал мышцы, сделав её беспомощной куклой в этом мёртвом воздухе. Она пыталась убедить себя, что ошибается, что всё это игра воображения, но знала – реальность рушится. Это было неизбежно.

Я не просто был здесь. Я был в её каждом вдохе, в каждом биении её сердца, в каждой мысли, которая, словно воронка, тянула её к осознанию. Я не исчезну, не растворюсь, не оставлю её в покое.