Не пойман – не тень - стр. 8

Она сидела, загнанная в ловушку собственного страха, в иллюзию, что всё ещё может что-то контролировать. Но я уже сделал с ней то, что ночь делает с воображением – стал неосязаемым, необъяснимым, но несомненно существующим.

Она не знала, где я.

Не знала, сколько времени прошло с того момента, как её что-то разбудило.

Не знала, одна ли она в этой комнате, но каждая клетка её тела уже кричала о том, что пространство стало иным, что тьма вокруг обрела вес, что воздух наполнился чужим, невидимым, но неоспоримо реальным присутствием. Чувство тревоги разрасталось внутри неё, становилось вязким и плотным, заполняло собой каждую мысль, стирая границы между страхом и реальностью. В этой абсолютной тишине любое движение казалось взрывом, любое дыхание – предательским звуком, выдающим её с головой.

Я сделал шаг вперёд, и этого хватило, чтобы её тело инстинктивно отозвалось – резкий вдох, словно от боли, едва заметный вздрагивающий жест, дрожь, пробежавшая от кончиков пальцев до затылка. Она не двигалась, не пыталась встать, спрятаться, спастись. Просто замерла, понимая, что в этот момент не она контролирует ситуацию. Ощущение неотвратимости накрыло её с головой.

Тело её отозвалось мгновенно – резкий, болезненный вдох, дёргающийся жест плеч, напряжённые руки, словно готовые оттолкнуть невидимого врага. Но она не двигалась дальше, не бежала, не пыталась закрыть лицо руками. Только ещё сильнее сжалась, будто это могло её спасти.

Я улыбнулся.

Она почувствовала это раньше, чем смогла увидеть.

Через мгновение холодный пот выступил на висках, стёк по позвоночнику, ладони, сжимавшие простыню, стали влажными, а дыхание совсем сбилось, став едва заметным, дрожащим.

Внутри неё уже не оставалось сомнений, не было попыток убедить себя, что всё это лишь игра тьмы и разыгравшегося воображения. Страх окончательно победил, взял верх над логикой, парализовал волю. Она знала, что не одна. Знала, что ночь принесла с собой нечто, от чего нельзя спрятаться, нельзя отмахнуться. Каждой клеткой своего тела она ощущала чужое присутствие, холодное, властное, неизбежное.

Но всё ещё надеялась, что я – всего лишь её страх.

Губы дрогнули, раскрылись, она хотела закричать, выплеснуть из себя этот ужас, но ничего не вышло.

Её рот дрогнул, приоткрылся, но горло сжалось, не выпуская ни звука, словно сама комната проглотила её голос, лишив возможности даже позвать на помощь. Она пыталась закричать, напрягала голосовые связки, но лишь немая пустота наполнила пространство. Глаза расширились ещё сильнее, дрожь пробежала по плечам, по рукам, сковала мышцы. Отчаяние сжало её тело так же сильно, как страх. Я медленно покачал головой, позволяя ей понять всю бессмысленность её попыток, не спеша, наслаждаясь этим моментом, улыбаясь так, чтобы она прочитала в этой улыбке свой приговор.