Не гаси свет - стр. 36
Ирония заключалась в том, что из двух сестер больше была похожа на отца именно она, Кристина. Окружающие не раз говорили: «У тебя его лицо, его глаза, его манера говорить, его…»
– Черт, Кристина, ты должна была меня предупредить! – разорялся Жеральд в машине.
– Предупредить о чем? – удивилась его подруга.
Глаза ее спутника стали круглыми, как у кота.
– О том, что твои родители – знаменитости!
– Знаменитости? Да кто их сегодня помнит!
«Еще как помнят», – подал голос внутренний голос журналистки. С момента выхода в эфир последней родительской передачи прошло пятнадцать лет, но зрители все равно каждый год присылают «Дорианам» мешки писем. Медиаизвестность подобна раку – повсюду оставляет метастазы.
– Я помню! Помню, как возвращался из школы и находил мать у радиоприемника – она благоговейно внимала голосу твоего отца, беседовавшего с очередным политиком, артистом или высоколобым интеллектуалом, – стал рассказывать Ларше. – А какая потрясающая была заставка…
– Жорж Делерю[20], – нехотя произнесла Кристина.
– Да. – Ее жених напел несколько тактов.
«Клавесин, электроорган «Хэммонд», флейта, – вспомнила Штайнмайер. – Вечная мелодия, ключ к детству, музыкальный пароль».
– Ты понимаешь, что его передачи изменили наше ви́дение мира? Сформировали взгляды целого поколения? – все никак не мог успокоиться Жеральд. – А твоя мать?! Знаешь, сколько раз я видел ее лицо на экране, когда был подростком? Почему ты не взяла их фамилию?
– Да потому, что не видела смысла менять настоящую на псевдоним! – огрызнулась Кристина.
– И все-таки ты должна была сказать…
– Ну извини, хотела сделать сюрприз.
– И преуспела. У тебя потрясающие родители. Неве-роятные… Идеальная пара. Мы вместе уже много месяцев, а ты ни разу даже словом о них не обмолвилась! Почему?
Хороший вопрос.
– Это не самая любимая тема… – вздохнула журналистка.
Черт бы все это побрал… Она заперла «Сааб» и пошла по заснеженной улице к дому, ступая осторожно, как космонавт, по кочковатой, изрытой ямами лунной поверхности. К горлу подступала тошнота, переполненный желудок готов был извергнуть из себя все деликатесы, съеденные за праздничным столом. «В этом ежегодном обжорстве есть нечто отвратительное…»
Непристойное…
Такое же непристойное, как скорбь ее отца. Бывали моменты, когда Кристина смертельно ненавидела его за тот кокон траура, в который он себя заключил. Иногда ей хотелось крикнуть: «Мы тоже ее потеряли! Мы тоже ее любили! У тебя нет монополии на печаль!» Ги уже перенес одну онкологическую операцию на слюнных железах. Следующая не за горами… Может ли человек убить себя посредством рака?