Не гаси свет - стр. 37
Мадемуазель Штайнмайер так разнервничалась, что сумела набрать код домофона только со второй попытки. В холле было темно и так холодно, что ее пробрала дрожь. Она быстрым шагом прошла к почтовым ящикам и с некоторой опаской открыла свой. Почты не было. Кристина облегченно выдохнула, и тут заметила на решетке лифта табличку «Не работает». Чертыхнувшись, она пожала плечами: логичное завершение ужасного дня.
Женщина начала подниматься по лестнице. В доме было тихо, как в могиле. Когда свет на площадке третьего этажа погас, она остановилась перевести дух и услышала приглушенный звук телевизора и крики детей, доносившиеся из-за дверей чьей-то квартиры. Серый свет из слухового окошка освещал ступени, и Кристина пошла дальше.
Она чувствовала себя усталой и подавленной. Канун Рождества обернулся катастрофой – от начала и до конца.
«У тебя потрясающие родители. Невероятные… Идеальная пара!»
«Бедный мой Жеральд, ты воистину умеешь рассме-шить!»
На лестничной клетке было совершенно тихо, но Кристину это не удивило: ее соседка вела себя как мышка – до тех пор, пока не открывала рот, чтобы сказать очередную гадость…
Журналистке оставалось преодолеть две ступеньки, когда она почувствовала запах.
Фу, чем это воняет? На лестнице лежал старый вытертый ковер, но от него пахло только пылью.
Сильный запах.
Аммиачный…
Кристина судорожно сглотнула. В воздухе воняло мочой. Только этого еще и не хватало! Она подошла к своей двери, и запах усилился. Какая мерзость… Зажгла свет, наклонилась, стараясь дышать ртом, и ее чуть не вырвало: низ двери был забрызган, из-под коврика вытекала лужа. Собачка не дотерпела? Но у соседки нет собаки. И она ненавидит «людей, которых собаки волнуют больше, чем судьбы человечества» («защитница людей» высказала эту инвективу в спину жиличке с верхнего этажа, когда та шла мимо них со своим пуделем). Может, этот пуделек и «проштрафился»? Такое случилось впервые, и хозяйке следовало бы убрать за псом… Кристина решила, что непременно все ей выскажет.
В квартире зазвонил телефон. Хозяйка стала судорожно шарить в сумке в поисках ключей, которые по закону подлости оказались на самом дне, под бумажными салфетками, наушниками, мятной жвачкой, ручками и помадой… Телефон продолжал звонить, настойчиво, нетерпеливо.
Наконец женщина отперла дверь, перешагнула через темное пятно на коврике, швырнула сумку на диванчик и сорвала трубку:
– Слушаю вас…
Из динамика донеслось размеренное дыхание.
– Слушаю, – повторила Штайнмайер.
– Ты могла бы спасти несчастную женщину, Кристина… Но не сделала этого… А теперь слишком поздно.