Не американская трагедия - стр. 35
«Бьют слабых», – повторяла про себя напутственный наказ женщины.
Взглянув на мрачного следователя, Верочка не нашла в его лице и капли сострадания. Брызжа слюной, он нёс какую-то чушь. Спрашивал о связи с подпольем, содействии в сдаче секретов государственной границы. Просил назвать не всех – одно-единственное имя, связи, через которые передавала услышанные от Макарова секреты. Верочка смотрела на него безразличными остановившимися глазами. Этот бред слился в единый шумовой эффект. Очнулась Верочка от взвизгнувшего голоса следователя, перешедшего в крик.
– Вы ставите на карту жизнь всей семьи. Мы знаем о вашем прошлом. Желание сотрудничать и больше ничего, взамен на благополучие мужа.
– Макаров ни при чём!
– Умница, правильно, ни при чём, – обрадованно прошептал следователь. – Ты сама, не зная последствий, трепалась кому-то в разговорах?
Дальше Верочка перестала реагировать на его ухищрения.
– Ладно, на сегодня хватит. Завтра я надеюсь на благоразумный разговор. Сочувствую вашему горю. Уверяю: после вашего правильного решения всё закончится очень быстро.
Тут Верочку прорвало. При напоминании о ребёнке она не выдержала:
– Не лезь хотя бы в мою личную беду…
Договорить он ей не дал – огромная костлявая пятерня сдавила ей горло. В глазах потемнело, но напряжение сохранило сознание. Следователь в озлоблении пнул ногой стул, на котором Верочка сидела – стул скрипнул и развалился – Верочка упала на пол.
– Увести! – крикнул он в дверь.
На пороге Верочка почувствовала невыносимую слабость… Очнулась в камере на нарах. Женщина смачивала её лицо, шептала ободряющие слова, цыганка в ногах причитала:
– Падла буду, жрать землю буду – бумагу не подпишу. Мирка, возьми слова назад, лучше пускай убьют. Сучонок, я ему глаза выцарапаю, за хорошее дело никакая Сибирь не страшна.
На следующий день камеру не трогали, утром не вывели вынести парашу. Солдату-охраннику, раздающему вечернюю похлёбку, цыганка с сарказмом предложила:
– Заходи, милок, погуляем – параша полная готовой бражки.
Вечернюю пайку хлеба пожевали одни цыганки. Чайной бурдой Верочка только смочила пересохшие губы. Солдат оказался из добрых – невзначай шепнул в окошко:
– Гитлер пошёл войной на нас. Сталин, говорят, застрелился – обращение читал Молотов. Глядишь, послабление вам светит…
Камера замерла. Первые мгновения каждый думал о своём – молчали и словоохотливые цыганки. Верочка вспомнила вещие слова Макарова: «Ждёт нас, Верунчик, с Запада большая беда. Не просто так турки обнаглели, прёт через границу мразь всех мастей, как шакалы на обескровленный организм, а наверху не чешутся».