Не американская трагедия - стр. 36
Зловещая тишина прервалась завыванием Мирки:
– Вах, что теперь буде-ет?!
В мгновение, как заведённая, камера загудела на все тона. Раздавались мнения и комментарии к другим конфликтам.
Входило в историю 22 июня 1941 года – первый скорбный день миллионов людей, день, начавший роковой отсчёт миллионов судеб. Верочка первым мысленным позывом рванула на защиту Отечества. Ни на мгновение она не вспомнила обиды на власть. Верочка была плотью от плоти своего отца, многое унаследовала от его характера: прежде – это умение сконцентрировать силы на главном, затем – не распыляться в трудную годину. Высокий чин отца и связи давали возможность выехать с отступающими войсками в Константинополь, вывезти туда семью, что сделали два его родных брата, но он остался. Отец был верующим человеком, настоящим патриотом, стоял за царя и Отечество не за сребреники – по воле сердца. Последние его слова у Верочки остановились в сознании – это были не слова отчаяния или сожаления. Работая последнее время сцепщиком вагонов на товарной станции, отец получал крохи, недоедал. С воспалением лёгких получил осложнение. На четырнадцатилетнюю Верочку, кроме двух сестёр, свалились заботы об отце. На лечение зарабатывала несовершеннолетняя дочь. Отец всё понимал – он перестал бороться с болезнью и умер. Перед кончиной бывший казак, командир подразделения охраны царя, хотя бывших казаков не бывает, наказал Верочке сохранить сестёр, поцеловал её и, задыхаясь, надрывно произнёс:
– Умираю с чистым сердцем, пусть на задворках, но родной отчизны…
Больше он не издал ни звука, перевалился на левый бок и затих. Наутро Верочка обнаружила его холодным.
Глава 11
Макаров сжался в комок нервов – надо принимать решение. «А если засада?» Решение созрело мгновением. Ещё раньше он обдумывал возможный вариант, хотя в глубине души надеялся на благополучный исход. Он повернул назад, чтобы отдать команду бойцам – на долю секунды отрешился мыслями и от осторожного прикосновения сибиряка вздрогнул. Тот извинился, показывая рукой в сторону лесной прогалины – пригнувшись, её пересекали разведчики. Капитан готов был обнять бойца. Он знал всех подчинённых по именам и фамилиям, в себе же звал всех по именам. Этого бойца он звал – «Сибиряк».
– Спасибо, Макар, – поблагодарил он, расчувствовавшись, пожав двумя руками руку смутившегося солдата.
На лбу бойца бисеринками выступил пот.
– Уф-ф, товарищ капитан, я уж подумал… но, кажись, пронесло?
– Ты не один так подумал, – заметил Макаров, давая отмашкой команду к движению.
Он тут же послал сибиряка для связи с разведчиками, для выяснения задержки.