Наваждение. Спасти дочь друга - стр. 44
— Кто этот негодяй? — Мысленно ломаю ему руки и ноги. Двойственная природа Миры меня всё время ставит в тупик. Мечтательная детскость, непорочная нежность и непосредственность уживаются в ней с грубостью клубных девиц. Наверное, неосознанно копирует свою шлюховатую мамашу. Хотя они с ней совершенно не похожи. Не видел её отца, но даже как-то странно, что дочь совсем ничего не взяла от матери.
— Это ещё в школе было, — машет рукой Мира, съезжая с темы.
— Ты так говоришь, словно закончила её лет десять назад. Давай выкладывай.
— Зачем? — в зелёных глазах Миры резвятся бесенята.
— Хочу знать. Как вы целовались? Он трогал тебя? — Близость Миры ощущается остро, до боли.
— Пытался, — фыркает Мира, — но у него ничего не вышло.
Выдыхаю с облегчением и глажу её по ноге. Подол платья явно лишний между моей ладонью и шёлком девичьей кожи, но даже от этих невинных прикосновений трясусь и трепещу. Хочется сорвать с неё эти чёртовы тряпки. От вожделения мутит.
— Холодно, — Мира расстёгивает пуговицу на моей рубашке, и я ощущаю холод её пальцев. — Можно руку погреть.
— Да, прости, сейчас затоплю печь. — Прекращаю пытку, ссаживаю Миру с коленей и поднимаюсь. Но её рука застревает в разрезе моей рубашки, и мы снова оказываемся преступно близко.
Приоткрытые губы Миры так и просят поцелуев. Жду, пока она освободится и, подхватив её за талию, усаживаю на крышку пианино. Подол платья съезжает наверх. Бесстыдно вклиниваюсь между её бёдер и блаженно прижимаюсь к сокровенному местечку, пусть и через несколько проклятых слоёв одежды. Но для жара наших тел она уже не преграда. Руками забираясь выше кромки чулок, трусь носом о нос Миры.
— Он не помешает? — голос её дрожит.
— Нет, — нахожу губами пухлые губы и вмиг хмелею.
Одной рукой удерживаю малышку за затылок, второй с остервенением дёргаю вниз молнию на платье. С упоением скольжу ладонью по тёплой коже. Не помню, когда последний раз целовался в губы. Не позволял такого девицам, находя всякий раз какой-нибудь отмаз. Небеса, я точно пью волшебный нектар: кровь весенними ручьями разливается по телу, проникая в мельчайшие капилляры, ток несётся по нервам, и отдаётся покалыванием в пальцах. Не могу сосредоточиться на ощущениях малышки, и не в силах разобраться в своих.
Мира выдёргивает мою рубашку из брюк. От прикосновения нежных пальцев рычу и уже не целую, а, причмокивая, ем мою вкусную девочку. Сердце стучит в ушах барабанным боем.
Усилием воли отрываюсь от истерзанных губ и, оттолкнувшись руками от пианино, падаю на стул. Смотрю на Миру, как жрец на богиню любви. Она, придерживая одной рукой платье на плечах, сползает с пианино и одёргивает подол. То прячет глаза, то быстро стреляет ими в меня. Пошатываясь, идёт к креслу, обтянутому зелёным бархатом.