Настасья Алексеевна. Книга 4 - стр. 58
А Борька нагнул голову, выставив вперёд угрожающие рога, и протяжно замычал, как бы говоря: «Да, я такой. Со мною не шути».
Налюбовавшись на быка Борьку, экскурсанты собирались возвращаться, как их остановила Надежда:
– Вы можете здесь и выйти. Вам же ещё свинарник надо посмотреть. Я вас провожу.
Настенька и не знала о свинарнике. А он находился совсем рядом. И вполне понятно, что он должен был быть в шахтёрском посёлке, находящемся почти полностью на самообеспечении. Ни говядину, ни свинину сюда не завозили.
– Только приготовьтесь к тому, что здесь плохо пахнет. Не каждый выдержит.
Настенька едва успела перевести сказанное предупреждение Надеждой, как дверь помещения открылась и оттуда внезапно ударил в нос такой тяжёлый запах, точно вы попали в давно не чищенный туалет. Руки экскурсантов и переводчицы автоматически потянулись было к носам, чтобы их зажать, но сознание того, что дышать всё же придётся, остановило первый порыв и только губы невольно плотнее сдвинулись.
Зато смотреть было на что. Маленькие беленькие с нежной кожей поросята совершенно умилительно, весело похрюкивая, тыкались мордочками в сосковатое брюхо гигантской свиноматки, возлежащей в своём отделении, как царица на троне. А дальше не менее интересные поросята побольше ростом, громко чавкая, поедали тупоносыми рыльцами морковку и капусту, точнее кухонные отходы от них. Население в российских рудниках превышало полторы тысячи человек. Столовая для них являла собой большой пищеперерабатывающий комбинат с неимоверным количеством ежедневных отбросов. А куда их девать? Только свиньям. А уж они как довольны!
Надежда держала себя абсолютно невозмутимо, как будто и не чувствовала никакого запаха, продолжала рассказывать, сыпля цифрами, говорящими о количестве свиней, поросят, производительности, весе одного хряка. Настенька, с трудом подавляя в себе чувство отвращения к запаху, старалась быстро переводить. Но это всё надо было испытать, чтобы потом, выйдя из помещения, ощутить счастье свежего морозного воздуха, от которого чуть не закружилась голова. Элизабет в свинарнике всё время молчала, прижимая платок к носу, а на открытом воздухе громко и глубоко задышала. А парни, хоть и кривили носами в помещении, но не забывали фотографировать. Видимо, съёмки поросят их существенно отвлекали от мыслей о запахе.
И очень хорошо, просто замечательно было то, что теперь они отправились в теплицу, для чего они пересекли дорогу и поднялись по небольшой лестнице. Тут забылись все неприятности, и им показалось, что они попали в райский уголок. Неоновые лампы заменили уходящее за горы солнце, заливая дневным светом высокие, подпираемые жердями под самый потолок стебли, усыпанные зелёными огурцами, за ними следовали поменьше и более кустисто помидоры, прекрасно алеющие под лампами. Где-то в лесу зелени просматривались тоже красные стручки болгарского перца. На подоконниках вдоль всей стеклянной стены стояли вазоны с цветами, длинные ящики с ровными грядками зелёного лука и чеснока. Находясь в парниковом тепле, хотелось раздеться и дышать. В этом раю не доставало только пения птиц, которые здесь обязаны были бы быть, так как, глядя на буйство зелени, не верилось, что за окнами мороз, и снегом покрыты все пути-дороги.