Настасья Алексеевна. Книга 4 - стр. 45

– Ваня, я впервые в жизни была столь откровенна. Извини, но я прошу тебя сейчас уйти. Мне очень тяжело. И не надо ничего говорить. Я прошу.

Иван крестьянский сын поднялся, молча надел куртку и шапку, но, открывая уже дверь, как бы заметил:

– Но я буду приходить к тебе. – И вышел.

СЧАСТЛИВОЙ ЖИЗНИ НЕСЧАСТЬЯ

1.

– Эту землю, покрытую вечной мерзлотой глубиной до ста пятидесяти и трёхсот метров, с мощными ледниками до нескольких сотен метров толщиной и почти постоянными снегами, окружённую ледовитым океаном, происходящим от слова лёд, вряд ли кто-то мог бы назвать землёй обетованной, хотя кто её знает – историю?

Услышав слова про историю, Настенька невольно улыбнулась. Говорил ни кто иной, как доктор исторических наук, археолог, прекрасно знавший историю, но вот, подишь ты, вроде бы сомневается. Но она без всякого смущения переводит сказанное трём норвежцам, что приехали во второй половине дня, устроились в гостинице, пообедали в гостиничном баре, а теперь вот решили посетить музей. Тут как раз была намечена лекция для вновь прибывших шахтёров и их жён. Такая традиция здесь – перво-наперво знакомить в музейной комнате библиотеки с историей Шпицбергена.

Посовещавшись, решили присоединить норвежцев к этой же лекции. Переводя почти синхронно, стараясь не очень отставать от говорящего, весьма пожилого, но довольно энергичного, подвижного, что было естественно при его худобе и небольшом росте, человека. Но говорил он неторопливо, время от времени поглядывая на переводчицу спокойно, не напрягая её взглядом, а, казалось бы, думая о своём.

– Ведь находят же шахтёры в угольных пластах Шпицбергена окаменелые листья древних папоротников или их отпечатки. А в 1961 году норвежская экспедиция обнаружила гигантский след, оставленный на этой земле миллионы лет назад динозавром. – И Фёдор Васильевич – так звали автора музейной экспозиции – показывает на экспонаты окаменелостей и фото следа динозавра, поясняя свою мысль:

– Значит, шумели здесь когда-то джунгли, гуляли меж деревьев древние ящеры, пели песни райские птицы? Мог и этой край стать обетованным. Впрочем, и сейчас в летнее время на архипелаге поют остроклювые с серыми спинками и хитринкой в глазах пеночки, гуляют белоснежные куропатки, постоянно кричат о чём-то чайки да носятся с кораблями наперегонки глупыши, а хозяин Заполярья белый медведь оставляет, конечно, не такие большие следы, как динозавр, но тоже весьма впечатляющие в сравнении, например, с мелкими отпечатками ног песца.

Нет, теперь райским уголком холодную землю, где мороз зимой проявляет себя, опускаясь до сорока шести градусов, а в короткое время лета едва достигает плюс двадцати, назвать трудно. Но опять же, кому как. Был обычай у поморов ставить на высоких местах, чтоб с моря заметно было, высокие семиметровые обетованные кресты, у подножия которых давали обет сюда вернуться. Называли их и приметными крестами, служившими знаками, наносимыми на лоцманские карты, и поклонными для поклонения. Всё одно. – И Строков показывает указкой на фотографии поморских крестов.