Наследники скорби - стр. 3
У целителя по спине пробежал холодок. Сторожевик даже оглянулся, чтобы увидеть своими глазами то, о чём говорила скаженная. Очень уж правдиво у неё это вышло. А потом досадливо плюнул – мол, поддался на россказни убогой! – и ответил:
– Никто с ним рядом не едет. Сиди уж.
Но Светла в ответ лишь покачала головой.
Сторожевая тройка уезжала от разоренного логова, и никто не заметил поджарого переярка, залегшего за старым выворотнем.
Зверь встал, отряхнулся, устремляя пронзительный взгляд зелёных глаз в спины охотникам. Видно их из-за деревьев было уже плохо, но волк всё-таки заметил, как Светла, сидящая позади целителя и держащаяся за его пояс, чтобы не упасть, украдкой обернулась и помахала рукой.
Хищник переступил с ноги на ногу, словно прощаясь с девушкой, и потрусил прочь – в лесную чащу.
2. Глава 1
Тамир въезжал в родной Елашир погожим утром.
У городского тына шумело многолюдство – казалось, все окрестные веси съехались на торжище. Ворота стояли распахнутыми – в них чинно тянулись телеги с добром, верховые и пешие гости.
Люди везли то, что успели наработать за долгие зимние вечера, когда большую часть суток сидели в четырех стенах. Ткани, узорочье, горшки, ложки, веревки, меховая рухлядь – это продавалось либо выменивалось на соль, птицу, зерно, железные крицы... Словом, на всё – от ножа до телеги.
Колдун ехал медленно, пробираясь через могучий людской поток: пёстрый, крикливый, беспорядочный...
Видя серое одеяние, народ расступался, кланялся, торопясь дать дорогу обережнику. Странник же словно не замечал любопытных и опасливых взглядов, только усмехнулся про себя, услышав, как неказистая бабёнка, напоминающая встрепанную галку, громко шептала стоящей подле неё товарке – дородной девке с румянцем во всю щеку: «Нешто опять из городу не выехать седмицу? Ведь в конце таяльника уже приезжали за выучами!»
Молодица, всплеснула руками: видимо ли дело – при таком-то скоплении да застрянет всё это людство в городских стенах, покуда посланник Цитадели ищет Осенённого!
И ни одна живая душа не признала в прибывшем сына пекаря Строка – добродушного, сдобного, как его хлебы, паренька.
Тамир всё ждал – когда же дрогнет сердце? Вот улочки, знакомые до судороги в горле, вот дома, которые он помнит с детства. Совсем не изменилась старая корчма с тесовой крышей. И дорога, мощённая деревянными плашками, тянется как прежде. А ведь пять вёсен прошло. Не потому ли кажется город родным и чужим одновременно? Будто в душу стучится, но не может достучаться память.
Вот и дом родительский. Те же ворота, только покосившиеся, то же крыльцо, та же кровля. Старая липа за частоколом по-прежнему полощет ветвями небо...