Наследник. Книга вторая - стр. 31
Обогнув вдоль ограды всю территорию монастыря, – мне показали ещё монастырскую лавку, завели в часовню, провели вдоль заснеженного огорода и небольшого монастырского кладбища, – мы снова вышли к паломническому корпусу, сопровождаемые звонким лаем словно бы обрадовавшихся чему-то собак.
У входа в корпус стояли отец Ираклий и отец Киприан. Они негромко переговаривались между собой.
По моей спине пробежал настораживающий холодок. Мне показалось, что они как-то подозрительно на меня посмотрели…
Вернувшись в свою келью, я скинул ботинки, повесил на стул свою куртку и, не снимая ни свитера, ни брюк, улёгся на отведённую мне кровать.
Скоро всё равно идти на обед. Обед здесь начинался в четырнадцать часов. Стрелки показывали уже начало второго. Какой тогда был смысл переодеваться?
«Ну, и какие у нас итоги?» – закрыв глаза, спросил себя я.
Да какие тут, к чёрту, могут быть итоги? После нескольких-то часов пребывания в монастыре.
Но один итог всё же был – это зародившиеся во мне подозрения относительно «фармацевтической лаборатории».
Но куда, вот, подевался мой Радик?
Эх, был бы хотя бы хоть малейший намёк для ответа на этот самый главный и самый важный для меня вопрос!
В келье было тепло. В монастыре топили на совесть. Батареи были очень горячие, и я вскоре почувствовал, что стремительно погружаюсь в сон.
Из царства Морфея меня выдернули чьи-то отдававшие эхом шаги.
Когда считаешь обстановку враждебной, любые звуки способны породить лихорадочную тревогу.
– Можно?
У заглянувшего в келью облачённого в подрясник старца было настолько блаженное выражение лица, что создавалось такое впечатление, будто он только что спустился с небес.
Поправив свои роговые очки, он вопросительно уставился на меня.
Я слегка кивнул головой, но он на этот жест никак не отреагировал.
Позднее я узнал, что для разрешения войти мне просто следовало произнести: «Аминь». Но я тогда ещё не знал всех монастырских порядков. И старец, видимо, это понял. Потоптавшись ещё примерно с десяток секунд, он осторожно переступил через порог.
– Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе, Сын Божий, помилуй нас, – перекрестился он на висевший в углу кельи Образ, после чего, повернувшись ко мне, представился: – Отец Амвросий, библиотекарь.
Положив на стол принесённую им с собой книгу, он пододвинул к себе стул, после чего уселся рядом со мной.
– Те, кто несчастен в жизни мирской, часто обретают счастье именно в святой обители! – нравоучительно произнёс он. – И отрешение от мирских забот для них есть отрешение от никчемной и опустошающей душу жизни.