Нарушая заповеди - стр. 16
А ведь только несколько часов назад, сидя в самолёте, я в очередной раз дала себе установку не думать и не спрашивать…
7. Глава 6
Легко сказать и решить – не думать. Только как? Как мне вырвать из памяти те двести девяносто три дня, когда я любила его, как безумная? Болела им… А потом потеряла право любить… И очень долго, захлёбываясь горечью, нанизывала воспоминания на тонкую ниточку нашей короткой истории. А ведь он даже и не знал, что эта история про нас двоих…
Она началась жарким летом, пять лет назад. Я, счастливая и загорелая, только вернулась из Болгарии, где провела в языковом лагере двенадцать чудесных дней. А дома меня ждали очередные чудеса.
– Лали, познакомься, это Анюта, – у папы на губах играла мягкая улыбка, которая всегда предназначалась лишь мне. Вот только сейчас он смотрел на НЕЁ.
Я вообще не видела, чтобы мой папа хоть кому-то улыбался, и вдруг... Не знаю, что тогда отразилось в моих глазах, но папа нахмурился, а женщина продолжала улыбаться. В тот момент я люто её возненавидела, и она не могла этого не увидеть. Но стояла и улыбалась – очень тепло... Моя мама никогда не смотрела на меня с таким теплом и нежностью. И за это я тоже ненавидела Анюту.
– Наша новая горничная? – спросила я с пренебрежением, хотя никогда не позволяла подобного с нашей прислугой.
– Анюта – моя жена, – ответил папа тоном, не терпящим возражений, а ОНА покраснела.
Жена… У папы не может быть жены! Не должно быть! Жена – это ведь серьёзно… Это же… любовь? Нет! Ну, нет же!
Анюта так и не стала папиной женой. Тогда я не знала, почему… Я всё время этого ждала и очень боялась. Хотя теперь я уже точно знаю, почему она не вышла за него замуж – из-за меня. Она не хотела меня травмировать и ждала, что я привыкну со временем. И я почти привыкла. Анюта была милой до отвращения и очень доброй. Не наигранно доброй, а искренней и очень позитивной. И никогда не обижалась. Мне кажется, она даже любила меня. А ещё… она всё про меня поняла. Она знала, что я сходила с ума по её сыну, и в её взгляде иногда проскальзывала жалость. И за это я тоже её ненавидела. Но я научилась терпеть. Из-за Ромки.
Я заболела им сразу и очень скоро поняла, что неизлечимо. Почему-то все считают, что детская влюблённость – это несерьёзно и обязательно пройдёт. А ещё по прошествии нескольких лет мы непременно будем смеяться над нашими первыми чувствами… Прошло пять лет… Мне не смешно. И ничего не забылось. Неужели я обречена думать о нём всю жизнь? Думать с болью в сердце, на котором выжжено его имя. Его образ очень надёжно и крепко впаян в мой мозг. Ромка не был самым красивым… Он был и навсегда останется самым лучшим.