Надзорный капитализм или демократия? - стр. 15
Суть в том, что стратегия подрыва Кристенсена и Кука никогда не предполагала развития институтов – она была направлена на их ликвидацию. Они предвидели новые отношения с «отдельными людьми», опосредованные частными компаниями, которые сначала обходят институты, затем уничтожают функции, которые эти институты должны были защищать, и в конечном счете делают сами институты бессмысленными. Поскольку институты выступают хранителями, которые разрабатывают, поддерживают, внедряют и обеспечивают соблюдение стандартов поведения и контента в своих сферах, их ослабление или устранение открывает путь подделкам: не только известным фейковым новостям, но и фейковому здравоохранению, фейковому образованию, фейковым городам, фейковым контрактам, фейковым общественным пространствам, фейковому управлению и т. д.
«В техе об этом обычно не говорят», потому что компаниям удобнее маскировать свои попытки захвата власти под образ Робин Гуда, хотя на самом деле эти захваты готовят почву для прямо противоположного: замены демократического управления частным вычислительным управлением. Этот сдвиг проявляется на четвертой стадии в формах системного доминирования, когда мишенью подрыва становится сам демократический порядок.
На каждой стадии возникает и второй вектор: появляются новые виды социального вреда, которые записываются в счет издержек институционального воспроизводства и рассматриваются как экстерналии. Два вектора дополняют друг друга. Захват управленческих функций способствует институциональному воспроизводству, наращивая мощь надзорного капитализма и усиливая его полномочия и власть за счет демократического порядка. Социальный вред способствует воспроизводству через прямые атаки, которые дезориентируют, отвлекают и фрагментируют демократический порядок. Каждый захват управленческих функций порождает уязвимости, которые открывают путь для новых видов социального вреда, а те, в свою очередь, еще больше ослабляют способность общества противостоять следующим захватам власти.
Причины и следствия каждой стадии создают условия и основу для следующей. Каждая стадия основывается на предыдущей и развивает ее. Каждая стадия развивается за счет инерции уже существующих механизмов институционального самовоспроизводства и создает новые инструменты, которые поддерживают, расширяют и усложняют новый институциональный порядок. Как обычно бывает в стадийных теориях развития, стадии представляют собой идеально-типические абстракции, раскрывающие внутреннюю логику институционального порядка в постоянном движении, вынужденного выживать, расти и развиваться. Стадии формируют единое поле иерархически связанных причин и следствий, где каждый этап зависит от предыдущего развития. Так явления, кажущиеся разрозненными, раскрываются как последствия более поздних стадий, вытекающие из механизмов ранних стадий и их способов воспроизводства. Все три измерения – экономическое, управленческое и социальное – движутся вместе во времени в рамках единой архитектуры институционального роста и усиления (см. рис. 1).